Погода испортилась, стоило нам сойти на берег. Ветер тревожно захлопал в матерчатых стенах. Небо нахмурилось, посмурнело, его затянуло тучами. Волны захлестывали причал, мешая неранкам вытаскивать плот на берег. Вскоре припустил противный мелкий дождь, грозя в ближайшее время перейти в муторно-затяжной.
Ко мне подошла Мерчулла, как всегда недовольная жизнью и окружающими.
– Пошли, Мать Юфимия хотела побеседовать с тобой в Обители Мудрости. Позже. Сначала ей надо отдохнуть.
Я вздохнула. Опять говорильня. Слова, слова, слова…
Как мало на самом деле значит то, что мы говорим. Слова как шелуха на зернах – наших поступках. Щелкая жизненные ситуации и проблемы, мы сплевываем фразы, тут же о них забывая. С нами остается вкус свершившихся деяний и чувство насыщения. Или несварения. Тут уж как повезет.
ГЛАВА 18
Утро началось просто замечательно. Я проснулась поздно, уютная мягкая постель держала до последнего. Дождь, под шум которого так хорошо спалось, выдохся за ночь. Сейчас в окно с любопытством заглядывало солнце, заливая комнату светом.
– Давай-давай, поднимайся, соня! Нам на аудиенцию к Мудрейшей. – Я выбралась-таки из-под одеяла и сладко потянулась. – Хорошо как!
«Опять разговариваешь сама с собой?» А что такого? Очень даже приятный тактичный собеседник.
В комнате было тепло. Кто-то заботливый не так давно принес горячих углей – они даже не успели остыть. А еще исчезла грязная одежда, которую я вчера грудой свалила в угол, клятвенно пообещав себе разобраться с ней завтра. Взамен мне оставили чистые брюки и рубаху, предусмотрительно развесив их над жаровней.
Неужели Айлон постарался?! Уж наверняка не по собственной инициативе. Но в любом случае спасибо ему или кому-то еще.
Я вытянула правую руку и полюбовалась на результат нашего с Мудрейшей разговора вчера вечером. Кольцо Пути (оно же Ключ, Отворяющий Путь) тускло серело на большом пальце – серебро не мешало бы почистить.
«Выглядит не очень презентабельно. А нас точно не надули?» Точно.
В труде благородного Тэмаса Лейма упоминалось, что согласно скудным описаниям, дошедшим до автора книги спустя шестьдесят лет после исчезновения мага, кольцо было самым обыкновенным на вид: «Из серебра не самого чистого, каменьями драгоценными не отягощено, взамен испещрено знаками мелкими». А еще в книжке была иллюстрация – сплетенные друг с другом руны «адль» и «керр» в их староландрийском варианте (это не я такая умная – на странице сноска с пояснением имелась) – фирменный знак Мастера Высшего уровня Адеуса Ша Корзака.
«Скоро-скоро-скоро! – бухало внутри меня радостное ожидание. – Я возвращаюсь домой, и пусть только кто-нибудь попробует меня остановить. Им же хуже!»
Скинув ночную рубашку, я наскоро умылась и оделась. Нагретая одежда приятно льнула к телу, прибавляя хорошего настроения.
Внизу хлопнула входная дверь. Тотчас спокойствие дома и безмятежность этого прекрасного утра испарились, как не бывало. Сердитые голоса, шум, бряцание, удивленные вскрики. Сердце тревожно екнуло.
Гул возбужденных голосов поднялся на этаж выше и стремительно приближался к моей комнате.
Дверь отъехала в сторону, и в комнату ввалилась толпа народу, возглавляемая Старшей сестрой Машэтрой. Она была полностью одета и при оружии. Позади нее стояли три дюжие девицы из личной охраны Мудрейшей. Им в затылок дышали еще пять смутно мне знакомых неранок. А на галерке ошивался любопытный Айлон. Все обуты, что говорило о крайней спешке, когда не до соблюдения церемоний. Я вжалась в стену – в помещении стало до приступа клаустрофобии тесно.
– Где одежда, в которой ты была вчера? – ледяным голосом спросила Старшая сестра.
Я пожала плечами:
– Не знаю.
Машэтра сжала челюсти. Было заметно, как она всеми силами старается сохранить хладнокровие и не сорваться на крик:
– Спрашиваю во второй раз – учти, третьего не будет. Мне действительно важно знать, Рель: где… твоя… одежда?
Что же случилось?!
– Правда, не знаю. – Мне стало страшно – лучше бы она на меня орала, как, например, та же Мерчулла. – Когда я проснулась, ее уже не было. Есть только эта.
Я подергала рукав своей рубахи.
– А меч? – продолжила допрос Старшая сестра. – Где твой меч?
Мудрейшая осторожно, почти благоговейно достает меч из деревянных ножен. Лезвие ловит солнечные блики, зазеленевшие на зеркале металла.
– Ты знаешь, что это за меч, Рель?
Зачем спрашивать очевидное.
– Это мой меч. – Горько. – Был…
Мать Юфимия усмехается, со стуком загоняя лезвие обратно в ножны.
– Марита была сумасшедшей девчонкой. Совсем как ты.
Она передает оружие Мерчулле. Та с почтительным поклоном принимает ношу. Четыре церимониальных шажка влево, и Неотразимая вольготно устраивается на вбитых в стену брусках, покрытых лаком.
– Да я просто легенда, – бурчу я.
Женщина делает вид, что не замечает моей иронии. Темно-зеленые глаза смотрят на меня, но видят дела давно минувших дней.
– Так легендами становятся не от счастливой жизни. А какое счастье без утаны? Утаны, отвергнутой не из-за собственной гордыни, а любви к мужчине. Поиск ревнив, не прощает измены и не дает второго шанса, отбирая самое ценное, что даровала нам Богиня, – цельность. А в итоге не жизнь – вот какое существование ждет дочь Нерана без ее утаны. Однако находятся упрямицы, готовые рискнуть душой, чтобы найти себя.
Взгляд Мудрейшей проясняется.
– Разве ты не из таких, Рель?
Увы, мне нечего возразить. Однако похвалиться тоже нечем.
Могла бы и не бить по живому. Подруга принадлежала этому миру, поэтому я решила оставить ее на Неране. С каким трудом мне далось это решение! А пакостное чувство, что я предала лучшего друга, не оставляло меня до сих пор.
– Неотразимая у Мудрейшей! Я же при вас ее отдавала! Машэтра, что за дурацкие вопросы?!
Женщина не удостоила меня ответом. Выходя из комнаты, она бросила одной из телохранительниц:
– Чейни – вниз, здесь все обыскать. И вокруг дома тоже.
Через полчаса перед Старшей сестрой лежала груда тряпок в бурых пятнах, в которой с трудом можно было узнать мое вчерашнее зеленое с золотом одеяние. Машэтра вопросительно взглянула на девушку, что его принесла.
– Нашли в сумке чейни. – Комментарий от неранки из личной охраны Матери Юфимии был краток.
Машэтра поднялась с низкого диванчика.
– Вяжите ее и тащите в Обитель.
Приказы Старшей сестры не обсуждались. Находясь в шоке от всего происходящего, я не особо отбивалась. В чувство меня привела боль. Руки заломили за спину, а крепкая веревка болезненно впилась в кожу запястий.
