Троица завтракала яичницей, вареным картофелем, ломтиками нарезанного сала и белым хлебом. Алкоголь – стакан с мутноватым самогоном – стоял только возле «сельчанина». Двое других с утра предпочитали чай.
Василькова поставили прямо напротив стола. Сопровождавшие его бандиты отступили немного назад. Один из них на всякий случай держал в руке револьвер с взведенным курком.
– Этот, что ли? – спросил пожилой.
– Он самый, – буркнул юноша. – Я этого гнилого тихаря три дня по Глотову переулку пас.
Отложив вилку и промокнув губы салфеткой, пожилой поднял на пленника взгляд и негромко сказал:
– Вынужден огорчить вас, молодой человек. Плохая примета – приезжать ко мне в гости в кузове грузовика со связанными руками.
Послышались смешки – присутствующим в большой комнате бандитам шутка главаря пришлась по нраву.
– Самочувствием твоим интересоваться не стану – плевать мне на него, – продолжал пожилой издевательски спокойным тоном. – Скажу сразу: поможешь разобраться в «личных делах» – поживешь еще немного. Откажешься – сегодня же в саду закопаем. Там уже спят вечным сном несколько несговорчивых упрямцев…
На самом деле, завладев огромным количеством секретных «дел», Дед Сафрон и Беспалый обрадовались преждевременно. С первыми лучами солнца они выбрали пяток папок и отправили на легковушке по указанным в них адресам авторитетных корешей. Чтобы, значит, встретиться, перетереть за жизнь, узнать, что да как. И ежели повезет, привлечь бывших вояк в качестве пополнения в банду. Через некоторое время гонцы вернулись ни с чем, и это стало натуральным ударом под дых.
– Двое на том свете, двое даже базарить не стали. Последний что-то проблеял про подорванное на фронте здоровье, про осколок под лопаткой и про невозможность нормально передвигаться, – доложили они Деду Сафрону.
Покумекав и не сыскав иного решения, тот приказал привести прихваченного из военкомата швейцара. И вот теперь он стоял перед ним.
Во время разговора Васильков поворачивал голову то так, то эдак, делая вид, будто прислушивается. Он и вправду едва разбирал, что ему говорит пожилой.
Когда тот закончил, Сашка развел руками и, заикаясь, сказал:
– По-погромче, я п-плохо слышу.
«Сельчанин» злобно хмыкнул, юноша в сердцах бросил на стол кусок хлеба. И только пожилой остался невозмутим.
– Ты правда не слышишь?
Васильков пожал плечами. И тут же стоявший позади бандит нанес ему сильный и очень болезненный удар по почкам.
Не успев понять, что к чему, Сашка оказался на полу. Два бандита и присоединившийся к ним юнец принялись избивать его ногами.
– Голову! Голову не трогайте! – раздался грозный окрик пожилого.
* * *
Несколько часов Васильков отлеживался в сарае, куда его отнесли сразу после «теплой» встречи с главарями. Сознания он больше не терял, но на теле осталось множество синяков, болели ребра, ныли отбитые почки и мышцы. Зато голова, которую бандиты по приказу пожилого пощадили, чувствовала себя нормально.
В районе полудня в сарай вошли два бандита. Один остался у двери, второй поставил перед пленником армейский котелок и алюминиевую кружку. В котелке парила пшенная каша на молоке, в кружке плескался крепко заваренный чай. Закрыв за собой дверь и перебросившись парой слов с часовым, бандиты ушли.
Покряхтев, Васильков кое-как принял сидячее положение, вооружился ложкой и начал медленно есть…
Каша показалась ему очень вкусной. Наверное, потому, что давненько не ел и жутко проголодался. Или же бандитам стряпала знатная кухарка.
Потягивая из кружки сладкий чай, он вспоминал короткое пребывание перед бандитской троицей. Главарем, несомненно, являлся пожилой мужик с аккуратными темными усиками и шрамом на лице в виде перевернутой буквы «С». Когда он говорил, все остальные замолкали. Его приказы исполнялись молниеносно.
Следующий по возрасту наверняка был его заместителем, правой рукой. Человеком, которому главарь делегировал часть каких-то важных полномочий.
Теперь юнец. Этот, скорее всего, попал в верхушку банды случайно. К примеру, потому, что был родственником пожилого главаря. Сыном или племянником. Да, он определенно походил на родственника: основные черты его лица – овал, брови, нос, контуры губ, подбородок – заметно повторяли внешность пожилого.
Еще Сашка разглядел стоявшие под окном вдоль стенки стопки «личных дел». Стало быть, военкомат бандиты штурмовали из-за них. Что же, цель нападения ясна. И время для него выбрано грамотно – когда работа по обработке была завершена, оставалась только сверка.
Что же еще?.. Ах да! Несколько папок лежало на краю стола, рядом с ними белели листы общего списка. Значит, бандиты приступили к их изучению.
Васильков усмехнулся: «Без посторонней помощи бандиты разобраться в трехзначном коде не смогут. Кодом отмечены лицевые обложки всех «личных дел», и такой же стоит в списке напротив каждой фамилии. Да, код у бандитов имеется, а как насчет ключа к нему? Они пользуются услугами неизвестного осведомителя, иначе вовек бы не узнали о работе с «личными делами» в Таганском военкомате. Но знаком ли их осведомитель с секретом кода – вот в чем вопрос! Уверен, что нет, если меня не добили в старом корпусе и приволокли сюда…»
Для Сашки это был реальный шанс уцелеть, а не быть закопанным в саду. Ну, или хотя бы оттянуть время своей казни.
«Да, самим бандитам полностью расшифровать код не удастся, – уверенно заключил Васильков. – Они потратят пару недель, переворошат все «дела», но сумеют добраться до смысла разве что первых двух цифр. Эти цифры обозначают физическое состояние и военные заслуги, что вряд ли заинтересует пожилого главаря с усиками и шрамом. Ему нужна суть третьей цифры, а ее без архивных документов из Верховного суда и Военного трибунала не получить…»
* * *
На некоторое время Александра оставили в покое. Правда, и пожрать не принесли ни вечером, ни ночью, ни утром. Ну, да он по этому поводу не переживал – за ночь отлежался, выспался. А к голодухе он был привычный. В рейдах за «языками» порой толком не ели по несколько суток. Сухари, вода да ягода с куста – вот и весь рацион.
Часовой у сарая сменился. Дурацкой песни о жареном цыпленке больше никто не затягивал.
Часов в девять утра за ним снова пришел «бородавочник» с помощником и повел в дом. Ситуация повторилась – за столом сидели те же персонажи, только вместо яичницы с салом на столе перед ними лежала развернутая карта Москвы и несколько папок с захваченными «личными делами». Карта была очень подробная, с прорисовкой каждого квартала и дома. Точно такая же висела на стене в рабочем кабинете группы Старцева на Петровке.
– Сегодня слышишь или как? – поинтересовался пожилой со шрамом.
По интонации Васильков понял, на что намекает главарь. Дескать, не сговоримся – опять отправишься в сарай с намятыми боками.
