– Цепью, что ли, идут?
– Верно мыслишь. Прочесывают овраги и прилегающую к ним пойму, – пояснил Васильков. – А у Вислы будут встречать те, что проехали мимо нас на грузовиках и мотоциклах. Мы же оттуда пришли за майором, значит, туда и вернемся. Вот они и перекрывают нам путь назад.
Старшина дважды кашлянул в кулак. Он всегда начинал подкашливать, когда волновался.
– Так что же… Как же нам, Александр Иванович?..
– Есть у меня один запасной маршрут. Видишь, справа редкие огоньки деревеньки?
– Ага, вижу. Как называется деревенька?
– Как-то по-польски, язык сломаешь. Давай в лидеры и держи курс на нее. А я помогу майору…
Заняв привычные места в походном строе, разведчики перебрались через овраг и исчезли в темноте в направлении неизвестной деревни.
* * *
Сделав десятикилометровый крюк и обойдя стороной поджидавших их фрицев, разведгруппа вернулась в расположение к своим. Вернулась вовремя, успев до восхода солнца проскочить широкую нейтральную полосу.
Вымотались, здорово устали. Но всех переполняла радость, что не понесли потерь, выполнили поставленную задачу по спасению майора, да еще и доставили в штаб немецкую планшетку со свежим приказом.
Самым счастливым выглядел Сорокин, не чаявший уже вырваться из немецкого плена. Он радовался, как мальчишка. Позабыв об усталости и в кровь стертых ногах, обнял каждого разведчика и долго тряс руку Василькову, восхищаясь его сноровкой.
А потом появились два офицера и старшина из военной контрразведки.
Пока командир разведроты составлял по их приказу письменный отчет о рейде в немецкий тыл, начальник связи дивизии давал устные показания.
– …немцы допросили меня всего однажды, – сбивчиво рассказывал он.
– Почему однажды? Вы же провели в плену двое суток, – невозмутимо чеканил вопросы майор из Смерша.
– Полагаю, в их штабе не оказалось того, кто владеет русским языком. Должно быть, они ожидали переводчика.
– Вас допрашивали через переводчика?
– Да, он прибыл утром следующего дня. Какой-то младший офицер лет двадцати пяти. Полковник спрашивал, а он переводил. Но я им ничего не сказал! Ни слова о частотах и временных интервалах для связи! Я прикидывался контуженым, глухим, заикался и нарочно тянул время.
– Зачем вы тянули время?
– Ну-у, мало ли… – стушевался Сорокин, подбирая правильные слова. – Надеялся, что меня вызволят свои. И видите, как вышло. Не зря, получается, надеялся.
– Где ваши документы, награды, погоны? – монотонно интересовался контрразведчик.
Начальник связи громко вздохнул:
– Отобрали, сволочи. Подорвали гранатами мой «Виллис», налетели… Я когда в себя пришел, ничего уж при мне не было. Даже фуражки…
Через полчаса сотрудники военной контрразведки забрали письменный отчет Василькова, посадили в свой автомобиль майора Сорокина и укатили в штаб армии…
Глава тринадцатая
Московская область; июль 1945 года
– …То-точно не могу ска-сказать. М-маркировкой «личных дел» за-занимался Т-туманов. П-по-моему, первая ци-цифра обозначала ф-физическое с-состояние человека.
– Что?.. Какое еще физическое состояние? Что это значит? – нахмурился пожилой главарь. – Здоровый или хворает, так, что ли?
Физические данные бывших военнослужащих можно было легко проверить, и Васильков решил их не искажать:
– Единица с-стоит у тех, к-кто умер или по-погиб. Д-двойка обозначает се-серьезную инвалидность. Т-тройка – одно или не-несколько ле-легких ранений. Ч-четверка – абсолютно з-здоров.
– Зачем вам это понадобилось? Только не говори, что собирались отправить их в подмосковный санаторий.
– Для к-контроля. Умершие и по-покалеченные нас н-не интересовали. Интересовали здо-здоровые.
Главарь криво усмехнулся:
– Отец народов задумал взять нас за кадык? Не бывать этому никогда…
Часам к десяти утра от троицы бандитов за столом остался один пожилой. Его помощники, видать, разошлись по каким-то делам. Несколько минут назад прибыл юный краснощекий гонец, которого посылали в аптеку за пирамидоном. В доме в избытке имелись перевязочный материал, кристаллический йод, касторовое масло и какие-то «брикеты» – так бандиты называли препараты в медицинских картонных упаковках.
Мальчишка приволок несколько упаковок, и Васильков торопливо проглотил две таблетки пирамидона. Голова у него действительно разболелась не на шутку.
– Что по второй цифре? – буркнул главарь.
Пленник помассировал кончиками пальцев виски:
– Не п-помню. Мне нужно отдохнуть, го-голова раскалывается.
– Ты же сожрал таблетки!
– Не по-помогает.
Негромко выругавшись, пожилой кивнул корешам, которые стояли поодаль…
* * *
Главарь расщедрился. На этот раз, прежде чем отвести Василькова в сарай, бандиты накормили его остатками со своего стола: вареной картошкой, обрезками сала, хлебом и крепким чаем.
«Сработала затравочка. Почуяли интерес к моей персоне. Ну-ну. Я вам еще не такое представление устрою», – думал про себя бывший разведчик.
После обеда его заперли в сарае и до вечера не беспокоили. Он неплохо отдохнул и даже успел привести в порядок свои запутанные мысли.
«На столе я заметил подробную карту Москвы. Точнее, карту ее центральной части, – размышлял Васильков, лежа на соломе в углу сарая. Бока еще побаливали после вчерашнего «знакомства». Но он старался не вспоминать о синяках и радовался тому, что последствия контузии беспокоили его все меньше. – На допросе я стоял точно против солнца – все отсвечивало и слепило. Ни черта толком не видел. Какие-то пунктирные линии и разноцветные стрелки. Хотя… в какой-то момент показалось, что обозначения на карту нанесены специалистом. Уверенно, размашисто. Бегавший за пирамидоном мальчишка так не сумел бы. Не вышло бы и у вредного юнца, которого пожилой назвал Лаврушкой. Над картой точно поработал опытный штабист, фронтовик…»
Две таблетки пирамидона возымели действие. Остаточная боль в барабанных перепонках и затылке утихла, давление стабилизировалось. Васильков не заметил, как заснул…
* * *
– Ты испытываешь мое терпение, – сверкнул недобрым взглядом пожилой бандит.
– Я п-пытаюсь вспомнить…
С минуту назад юнец с перебинтованным ухом сунул в руки Василькову «личное дело». Ткнув пальцем в трехзначный код, громко и отчетливо повторил вопрос главаря:
– Что означает вторая цифра?
Васильков был уверен, что коллеги-муровцы не сидят сложа руки. Двадцатиминутная перестрелка в центре Москвы с последующей кражей из районного военкомата сотен «личных дел» – дело нешуточное. Наверняка подняты на ноги не только милиция с уголовным розыском, но и другие службы.
