* * *
Когда Костя, вооружившись сразу двумя увеличительными стеклами, все-таки прочитал фамилию, имя, отчество и звание бывшего военнослужащего, сердце в его груди зашлось в бешеном ритме. От удачи он буквально потерял дар речи и с минуту сидел, не двигаясь, успокаивая дыхание.
В коридоре послышались шаги, стук трости и знакомые голоса.
– …не знаю, что с ним делать, мужики. Ума не приложу.
– Участкового озадачили, пусть выяснит его контакты. А там посмотрим…
– Ну да. Через денек наведаемся в Котельники еще раз, если Сорокин раньше не помрет от своего пьянства.
В кабинет шагнул Старцев. За ним появились Егоров и Бойко. Ким настороженно глядел на старших товарищей. Они поснимали пиджаки, убрали в ящики столов личное оружие, Старцев пощупал ладонью чайник и плеснул в кружку успевшую остыть воду.
Костя не удержался и выпалил:
– Как съездили, Иван Харитонович? В Котельниках тот Сорокин, которого мы ищем, или другой?
Жадно глотая воду, Старцев отмахнулся:
– И тот, и не тот.
– Как же это?
– Хрен его знает как. Служил в нашей дивизии начальником связи. Саня Васильков с группой ребят в сорок четвертом вытащил его из плена. А зачем он упомянул его в записке – непонятно. Не бандит, не мошенник. Даже все обвинения сняли и из лагеря отпустили. В общем, нет никакой криминальной связи, понимаешь? Разве что Саня зафиксировал Сорокина на клочке бумаги, чтоб потом отыскать и встретиться. Ну, как с бывшим сослуживцем, воевавшим в одном соединении.
– Не стал бы он просто так его фиксировать, Иван Харитонович, – твердо заявил Костя.
– Это почему же? – подивился тот.
– Да хотя бы потому, что память у него – будь здоров. И так не забыл бы.
Старцеву пришлось согласиться:
– Да, памятью его бог не обидел.
– В общем, товарищ майор, я нашел в списке еще одного Сорокина, – робко доложил Константин.
Старцев, Егоров и Бойко одновременно повернулись к Киму:
– В каком списке? В том, который составлял в военкомате Васильков? – уточнил Егоров.
– Да. Вот на этой странице.
Иван бережно принял листок, пробежал взглядом по фамилиям. И, не найдя, сердито переспросил:
– Ну и где?
– Последняя. Внизу, на черном подгоревшем краешке. – Ким подал увеличительное стекло. – Только в этом списке Сорокин уже не майор, а подполковник.
– Ого! – подивился Егоров. – Да ты делаешь успехи, Константин!
Тем временем Старцев склонился над опаленным листком и несколько долгих секунд изучал скрытую под чернотой строчку.
– Господи, ну и почерк, – пробормотал он. – Баранец, что ли, потрудился?
– Его рука, – подтвердил Ким.
– Да… все верно… Сорокин. Семен. Прохорович. Подполковник, – медленно, слово за словом, прочитал Иван Харитонович. Выпрямившись и расплывшись в довольной улыбке, он по-отечески приобнял Кима: – Порадовал, парень, порадовал. Если так пойдет и дальше, придется вместо тебя на телефон сажать кого-то другого. Меня, например. Или Васю Егорова…
Сыщики сгрудились вокруг стола. Каждый хотел посмотреть на край обожженного листа и самолично с помощью лупы прочитать фамилию «Сорокин».
Старцев между тем сделался серьезным:
– Так, братцы-товарищи, бьем тревогу и во все концы отправляем запросы на подполковника Сорокина Семена Прохоровича.
* * *
И снова начал раскручиваться маховик под магическим названием «Личный контроль Наркома НКВД». Старцев, Егоров и Бойко насели на телефон, и во все причастные к расследованию инстанции полетели запросы на внезапно повышенного в звании Сорокина. Дежурные офицеры по военному комиссариату Москвы, Московской области, Наркомату обороны передавали срочные телефонограммы прямому начальству; те в свою очередь организовывали срочные поиски. Специалисты из паспортных столов перелопачивали свои архивы.
В Центральный паспортный стол послали Костю Кима, так как в штате этой гражданской организации фельдъегерской связи и посыльных офицеров не числилось.
Уже через час на Петровку поступила первая информация.
– Да-да, диктуйте! – кричал в трубку Олесь Бойко, разговаривая с полковником из Наркомата обороны. И, повторяя за ним каждое слово, записывал в блокнот: – Сорокин Семен Прохорович, 1914 года рождения. Родился в Москве, окончил школу номер…
В другое время и при других обстоятельствах полковник послал бы несчастного капитана куда подальше, но из-за плеча оперативника выглядывала тень всесильного наркома НКВД. И полковник старался. Очень старался.
Пока Олесь сидел на телефоне, в дверь кабинета постучал дежурный офицер по Управлению.
– Т-с-с, – прошипел Старцев и шепотом приказал: – Что там у тебя? Тащи сюда!
Дежурный на цыпочках прошел между столами и вручил запечатанный пакет:
– Вам. Посыльный привез из Московского городского военкомата…
В пакете оказалась копия перечня документов, собранных в личном деле подполковника Сорокина. И пояснительная записка, в которой говорилось, что перечень – единственный оставшийся документ, связанный с Сорокиным. Само «личное дело» офицера, как бывшего осужденного, было отправлено, согласно приказу Наркомата внутренних дел, в Таганский районный военкомат.
– А из военкомата оно исчезло вместе с сотнями других «дел», – заключил Иван Харитонович, изучив присланный пакет.
Ситуация потихоньку прояснялась. Довольно скоро сыщики поняли, что из-за дерзкого налета банды в военных комиссариатах сведений по Сорокину не осталось. Вся надежда была на Наркомат обороны, где каким-то непостижимым образом завалялись некоторые документы на разыскиваемого человека.
– Олесь, затребуй копии всех бумаг! – напомнил Егоров, когда тот заканчивал долгий телефонный разговор с полковником.
Положив трубку, Бойко промокнул платком вспотевший лоб, присел на стул, что-то подправил карандашом в записях и принялся читать…
* * *
Первым делом Старцев поинтересовался:
– А вот скажите мне, откуда у них вообще появились данные на Сорокина, если его «личное дело» после демобилизации хранилось в военкомате?
– Перед демобилизацией подполковник Сорокин занимал довольно высокую должность начальника оперативного отдела штаба корпуса, – пояснил говоривший с полковником Олесь. – Само собой, имел допуск к документам с грифом «Совершенно секретно». На всех подобных офицеров в Наркомате обороны заведена отдельная картотека из копий биографии, характеристик с мест службы, рапортов, наградных листов.
– Вот оно что! Грамотное решение, – кивнул Иван Харитонович. – Читай, мы все внимание…
