– Опять ты про своих пиратов!
– Все. Больше не буду, – буркнул мальчик.
– Ну то-то! Так вот, Иван Игнатьевич этот тоже в подвал никогда не спускался, старый был – ходил плохо. Он весь день у окошка просидел и видел, что там случилось. Когда милиция к дому подъехала, из нее двое вышли, а водитель остался. Тут танк немецкий из-за угла выползает…
– Не танк, а бронетранспортер! Танк потом был! – поправил мать Герман. – Именно так дядя Ваня рассказывал, я помню!
– Да какая разница! – воскликнула Элеонора. – Так вот из этого бронетранспортера стрелять начали. Пчелинцев так и сказал: водителя, старшего сержанта, пулеметной очередью насквозь и прошило, а другие двое в подъезде спрятались.
– А вы уверены, что убитый был сержант? – уточнил Зверев.
Женщина задумалась:
– Ну да!.. Именно так он и сказал!
– А с другими двумя милиционерами, теми, что выйти из машины успели, что стало?
– А кто ж знает? Тоже погибли, думаю.
– А трупы их кто-нибудь видел?
– Я не видела, а Иван Игнатьевич про это не рассказывал.
– А где сейчас этот Иван Игнатьевич?
– Так его в «Крестах» в душегубке уморили.
– Жаль, – Зверев задумался. – Ну, а эта девушка, Лиза, про нее вы больше тоже ничего не знаете?
– С тех пор я ее ни разу не видела.
– Ну а остальные соседи? Может, вы знаете, где мне найти кого-нибудь, кто сможет еще что-нибудь про ту машину и про Лизу рассказать?
– Если я вас правильно поняла, вы ищете этих пропавших милиционеров?
– Да, именно их мы и ищем. Так что насчет соседей?
Элеонора Святославовна пожала плечами:
– Кого-то увезли в Германию, кого-то уморили в «Крестах», не знаю, что вам и посоветовать. Я, в принципе, не особо много общаюсь с соседями.
– А вы во время войны помимо разбора завалов, чем еще занимались? Чем жили? Если я правильно вас понял, вы – жена офицера Красной армии, неужели никто об этом не донес немцам?
Женщина хмыкнула, достала из серванта коробку с сигаретами. Не спеша закурила, чем вызвала явное неодобрение Германа.
– Как бы не так – не донес! Тут же и доложили! Если вас интересует, водила ли я дружбу с немцами, то я вам отвечу – да! Я артистка, мой талант был оценен немецкими офицерами. Я играла для них, чтобы обеспечить себя и своего сына. Вы меня за это осуждаете? – В глазах Элеоноры Святославовны сверкнули недобрые огоньки.
– А ваш муж? Что с ним случилось? Он погиб?
– Нет. Он сейчас преподает в Военно-воздушной академии где-то под Москвой, мы прекратили общение сразу же после того, как он вернулся в сорок пятом.
– Понятно. Спасибо за рассказ, теперь я, пожалуй, откланяюсь.
Голова Элеоноры Святославовны склонилась, губы сжались в тонкую полоску:
– Ну, раз так…
– Возможно, Элеонора, я к вам еще как-нибудь загляну, если будет нужно уточнить детали.
– Буду вас ждать, Павел. Кстати, на следующей неделе Герман уезжает к своей тетке в деревню. Я могла бы вам сыграть…
Зверев улыбнулся и сделал неопределенный жест рукой:
– Заманчивое предложение, я подумаю, – и, откланявшись, направился к выходу.
– А можно я вас провожу? – засуетился Герман.
– Павел Васильевич и без тебя отыщет выход! – строго сказала Элеонора.
– Тогда я пойду погуляю! Не хочу дома сидеть!
Элеонора Святославовна схватилась за голову:
– О боже! Дай мне сил справиться с капризами этого ребенка! Ступай! Иди куда хочешь. Все меня покидают, я снова буду прозябать в одиночестве.
Оставив первую скрипку областной филармонии наедине с ее одиночеством, Зверев в сопровождении Германа покинул квартиру.
Глава 2
У подъезда стоял озадаченный Костин и нервно курил. Неподалеку, за деревянном столиком, под раскидистым тополем, несколько пожилых мужчин с азартом забивали козла. Чуть дальше какая-то женщина развешивала на веревках свежевыстиранное белье. У соседнего дома, возле мусорного бачка, трое мальчишек играли в городки.
Увидев Зверева, Костин выбросил окурок и с досадой доложил:
– Ничего больше не узнал. А как у вас?
– Информации – мизер! – ответил Зверев. – Знаю одно: Антипов-младший и Малашин действительно сюда приезжали. Они попали под огонь немецкого пулемета, но успели спрятаться в подъезд. Водитель, доставивший сюда опергруппу, погиб. Живший в двенадцатой квартире старик тоже погиб, еще накануне в результате авианалета. Фамилия старика – Крапивин.
– А личность звонившей девушки удалось установить?
– Какая-то студентка, она снимала у Крапивина комнату. Наверняка это она вызвала наряд. – Зверев закурил.
– Получается, что, обнаружив труп Крапивина, квартиросъемщица позвонила в райотдел, на место происшествия выехал наряд, чтобы произвести осмотр тела?
– В тот день тут была кутерьма. Город подвергся бомбежке, шла эвакуация, немцы могли вот-вот войти в город. Трупов, судя по всему, было хоть отбавляй. Нет, я сомневаюсь, что Егор и Василий ехали засвидетельствовать смерть какого-то старика, тут что-то другое, неординарное. Что же такое случилось, что начальник местного райотдела, несмотря на такую тревожную обстановку, направил сюда наряд?
– Я знаю зачем! – заявил Герман. Он, склонив голову набок, деловито смотрел на милиционеров.
– Так, – Зверев подошел к пареньку и строго спросил: – Я вижу, тебе есть что сказать?
– Те двое, которых вы ищете, приехали сюда, чтобы забрать клад!
Зверев и Костин переглянулись.
– Какой еще клад?
– Пиратский! – спокойно ответил Герман.
Костин махнул рукой и отвернулся. Зверев спросил:
– Откуда здесь клад и почему ты решил, что он пиратский?
– Все клады принадлежат пиратам! Вы вот книги не читаете, поэтому и задаете такие вопросы. А я читаю!
– Так, умник, – возмутился Костин. – Шел бы ты…
– Постой, – жестом остановил его Зверев. – Давай-ка еще раз про этого Крапивина и про клад.
– Мать говорит, что этот Крапивин на Тургенева похож. Чем же это? Разве только седой бородой и длинными волосами! Вы сами-то эту картину видели? У Тургенева на картине лицо доброе, а у Крапивина взгляд хищный! Сами посудите, дерганый он был, напьется, бывало, и разговаривает сам с собой. Зато трезвый всегда по сторонам зыркал, точно боялся кого-то. Как Билли Бонс одноногого Сильвера
[5].
