Он и глазом не успел моргнуть, как в ее руках сверкнул никелированный «браунинг беби»
[20].
– Не боюсь! Так что не советую подходить ко мне близко – я неплохо стреляю!
– Все-все! Я понял, – Веня поднял руки и отступил.
– Акробат и Пряник тоже умеют стрелять. Скажу прямо, эти двое – конченые отморозки. Чуть что – сразу стреляют, причем в любого! Ты меня понял, морячок?
– Хватит на меня страх нагонять! – рассердился Веня.
Формоза усмехнулась, подошла к Вене вплотную и, взъерошив ему волосы, сказала со вздохом:
– А ты красивый мальчик! Жалко будет, если тебя ухлопают.
Она пропустила Веню вперед, и они спустились к ожидавшему их у подъезда «ЗИСу».
* * *
В парке пахло сиренью, легкий ветерок тянул прохладой от струящегося рядом фонтана. По аллее гуляли женщины с колясками, неспешно бродили дядечки в панамах и шляпах, катающиеся на качелях мальчишки что-то громко кричали и улюлюкали. На соседней лавочке пожилая женщина кормила голубей, двое парней и девушка в сиреневом платье оживленно обсуждали какую-то книгу. Неподалеку, возле квасной бочки, собралась небольшая очередь.
Веня сидел на лавке как раз напротив памятника Пушкину. Александр Сергеевич задумчиво вглядывался куда-то вдаль. Акробата и Пряника Веня не видел, но знал, что они где-то совсем рядом.
Время встречи приближалось. Веня нервничал, прекрасно зная, что никакой Антип сюда не придет. Но и ни одного знакомого лица он пока тоже не увидел.
Неужели Зверев ничего не понял? Может, он напрасно ждет и никто за ним не придет?
Неподалеку, громко захлопав крыльями, вспорхнула в воздух стайка голубей. Какой-то карапуз побежал за птицами, споткнулся и, разодрав коленку, заревел что было сил. Уже немолодой кряжистый мужик с густыми усами, доходившими до самого подбородка, подошел к квасной бочке и во всеуслышание потребовал у продавщицы пива.
«Почему ничего не происходит?»
Веня чувствовал, как по его спине бежит холодная капля. Он достал платок и вытер лоб. Усатый, настойчиво требовавший пива, увидел, что вся очередь над ним смеется, начал заводиться и полез вперед.
Одет он был в белую растянутую майку и вытертые брюки, на ногах – стертые туфли. Он слегка качался, хмуро озирался по сторонам и постоянно кашлял. Когда продавщица предложила усатому протрезветь, он разразился отборным матом. Стоявшие в очереди женщины тут же стали стыдить буяна. Даже интеллигентного вида мужчина в очках деловито заявил, что здесь парк, а не кабак. Усатый тут же двинулся на очкарика с кулаками, но женщины стали стеной на его защиту. Мужик отступил, снова выругался и огляделся по сторонам. Увидев мирно сидевшего на лавке Веню, он решительно двинулся к нему:
– А ну-ка, малой, дай закурить!
Веня обернулся и краем глаза заметил Пряника. Тот сидел на лавке и делал вид, что читает газету. Акробата Веня так и не нашел. Он вспомнил сказанную ему накануне Формозой фразу: «Эти двое конченые отморозки. Чуть что – сразу стреляют, причем в любого!» От этих слов ему стало не по себе.
Усатый стоял рядом и грозно пожирал Веню взглядом. Веня достал из кармана пачку «Герцеговины Флор» и протянул ее незнакомцу. Мужик взял пачку, но, доставая папиросу, выронил ее.
– О, зараза такая! – Усатый попытался поднять курево, но тут его шатнуло, и он наступил на пачку ногой.
– Эй, дядя, полегче! – рассердился Веня.
Усатый медленно поднял голову:
– Чего полегче? – В глазах незнакомца заиграли недобрые огоньки.
Веня вспомнил детство. Сызмальства он усвоил, что так смотрят только те, кто уже принял решение. Веня примирительно замахал руками:
– Ладно, угомонись! Черт с ней, с пачкой! Шел бы ты домой, тебе проспаться нужно.
– Что? Проспаться? Мне нужно проспаться? – Глаза усатого налились кровью. Он говорил запинаясь, но очень громко: – Ты кого учить вздумал, щенок? Меня? Да я таких, как ты, еще в Гражданскую плеткой гонял. Да, я пью, потому что имею на это полное право!
– Если пьешь, так веди себя подобающе! – выкрикнула издали продавщица кваса. – Отстань от парня, иди домой!
«Лучше б она не лезла, – подумал Веня, – она же его только заводит. Неужели потасовки не избежать? Как же все это не вовремя!»
Мужику за шестьдесят, но он жилистый и упругий, как футбольный мяч. Веня не сомневался, что в драке одолеет этого дебошира, но вот во что это выльется?
В этот самый момент продавщица снова что-то закричала, а усатый схватил Веню за ворот рубахи. Веня отвернулся: от мужика пахло перегаром.
– Чего поник, салага?
– Хорош, отец! Мне неприятности не нужны!
Мужик закашлялся, брызгая слюной прямо Вене в лицо.
– Где служил? А ну, отвечай, когда спрашивают!
– В морфлоте, – процедил Веня.
– Врешь! – Усатый снова кашлянул и отвел руку для удара. Веня отклонился. – Ага, дрейфишь, солобон! Смотри у меня!
– Кто дрейфит? – не вытерпел Вени и попытался разорвать захват. Но усатый, руки которого больше напоминали клещи гигантского краба, держал его крепко.
Веня рванулся еще раз, рубаха треснула, он с надеждой посмотрел на Пряника. Тот дернулся, его правая рука слегка изменила направление, и Веня увидел спрятанный под пиджаком пистолет. Потеряв на мгновение усатого из виду, Веня пропустил от него увесистую плюху. На этот раз он уже не сдержался и попытался врезать усатому в нос, но тот снова покачнулся и, отпустив Венину рубаху, отлетел назад.
– Милиция! – заорала что есть мочи продавщица кваса. Она достала из кармана свисток и громко засвистела.
Женщины из очереди тоже принялись голосить, но усатого это не остановило. Он стал кружить вокруг Вени и делать устрашающие пасы руками.
«Черт с тобой, – на этот раз уже не на шутку рассердился Веня, – сам напросился». Позабыв про Акробата и Пряника и про уже наведенный на него ствол пистолета, Веня бросился вперед. Он выбросил вперед левую руку, делая ложный замах, и тут же выбросил вперед сжатую в кулак правую руку. Удар пришелся по касательной, потому что усатый вовремя убрал голову, и Венин кулак лишь коснулся его небритого подбородка. Веня снова хотел ударить, но усатый нырнул под его руку, подсек Веню под обе ноги и, когда тот грохнулся на спину, навалился на него.
Оказавшись под противником, Веня попытался вырваться, но усатый держал его словно тисками. Продавщица продолжала свистеть, отовсюду слышались крики и детский плач. Усатый продолжал прижимать Веню к земле, дыша перегаром.
Веня почувствовал, что ему не хватает дыхания. Послышался топот ног, и тут хватка усатого ослабла. Несколько милиционеров в форме стали растаскивать дерущихся и заламывать им руки. Один милиционер оттащил усатого в сторону, а двое других поволокли Веню.
