– Пожалуйста, угощайтесь! – Старушка вошла в комнату с подносом, на котором стояли заварочный чайник, вазочка с баранками и две голубые фарфоровые чашки с золотым узором.
Она поставила поднос на прикроватный комод и чопорно опустилась в кресло. Вадик сел на узорчатый стул, рядом поставил свой портфель с отчетами.
– Так что же получается? Штабс-капитан – брат вашей матери? Выходит, что ваш дядя был адъютантом у самого великого князя? Вы уж простите, никогда бы не подумала…
Вадик, вновь войдя в образ, рассмеялся, взял чашку и сделал маленький глоток:
– Говорю же, не стоит делать поспешных выводов и судить о человеке по его одежде. Таким, как мы, сегодня лучше оставаться незаметным и не привлекать внимания.
– Ну да, конечно! – Горская обреченно вздохнула. – Так с чего вы взяли, что я могу знать вашего дядю? Сколько ни пытаюсь, не могу вспомнить человека с такой фамилией.
Вадик утвердительно кивнул, сделал еще один глоток и подался вперед:
– Возможно, вы знали его под другой фамилией. Вы ведь до войны проживали на улице Лесной?
– Да, я там жила. А откуда вам это известно? – Старушка насторожилась.
– Мне сказала об этом одна из ваших соседок, она назвалась тетей Галей.
– Ах эта…
Заметив, как Горская сморщила нос, Вадик тут же поспешил добавить:
– Да-да! Такая грузная и неприятная женщина! Впрочем, это не имеет отношения к делу. Так вот, если вы там жили, то наверняка знали своего соседа сверху – некоего Крапивина Михаила Семеновича. Именно под этой фамилией он прожил всю свою оставшуюся жизнь, до самой смерти.
– Ах вон оно что! – Горская открыла ящик комода, достала серебряный портсигар и, вставив папиросу в мундштук, многозначительно посмотрела на Вадика. Он на мгновение опешил, но тут же вскочил и с извиняющимся видом развел руками:
– Простите, не курю!
Горская усмехнулась и достала из ящика спички. Вадик взял коробок и чиркнул спичкой. Горская сделала несколько затяжек и откинулась назад:
– Вот так история! А ведь вы правы, не стоит судить о человеке по его одежке. Значит, этот импозантный седовласый мужчина со шрамом – штабс-капитан…
– Бывший адъютант великого князи Александра Михайловича! – подсказал Вадик.
– Ну да, ну да… а ведь я могла бы догадаться! Ведь он был так мало похож на всех этих… – Старушка выпустила к потолку очередную порцию дыма. Потом повернулась к гостю и с достоинством заявила: – А ведь я тоже все эти годы скрывала свое прошлое. Вы знали, что мой папенька окончил Имперское училище правоведения в Санкт-Петербурге, служил коллежским секретарем при судебной палате?
– Увы, я этого не знал.
– Он дослужился до титулярного советника, имел, между прочим, дворянский титул. – Старушка снова устремила взгляд к потолку. – Так чем же я могу вам помочь? Вашего дядю я практически не знала. Он был нелюдим, все время выглядел нервным и даже, я бы сказала, каким-то испуганным. Да и я, знаете ли, после всего, что случилось с нами после этих лет, не особо стремилась к человеческому общению. Когда вокруг одни жулики и проходимцы, эти фанатики, захватившие в семнадцатом году Россию… – Горская вдруг опомнилась, испуганно поглядела на собеседника: – Простите, вас зовут Вадимом Петровичем? Но вы слишком молоды…
– Разумеется, я родился уже после революции. Однако мои родители дали мне правильное воспитание.
– Я все понимаю. Как вы сказали ваша фамилия? Богданов? Я знавала одного Богданова, они с женой и двумя дочерьми жили на Садовой. Кавалерийский офицер…
Чтобы случайно не попасться на лжи, Вадик решил не вдаваться в детали:
– Не имею к нему никакого отношения. Дело в том, что после революции мои родители сменили фамилию. Надеюсь, вы понимаете для чего.
– Разумеется! – воскликнула хозяйка с серьезным видом.
Вадик закашлялся, прикрыл рот рукой, чтобы скрыть улыбку, и важно заявил:
– Свою же родовую фамилию я предпочитал бы не называть.
– Да-да, разумеется!
– А теперь, если позволите, я поясню вам, зачем, собственно говоря, я ищу своего дядю. Видите ли, дядя мог кое-что оставить после своей смерти, и это «кое-что» по праву должно достаться его родственникам.
– То есть вам? – Горская рассмеялась. – Так вы охотитесь за дядюшкиным наследством? Вон оно что! Эдакий вы алчный молодой человек! И много ли богатства оставил ваш дядя? Неужели вы думаете, что ваше наследство, какое бы оно ни было, до сих пор никто не прибрал к рукам?
– После смерти дяди могли остаться некоторые ценности. Коллекция монет. Очень ценных монет. Я знаю, что дядя сдавал одну из своих комнат некой девице. Я подозреваю, что она могла присвоить себе дядюшкино богатство.
Горская рассмеялась:
– Экий вы жадный! Пожалели бедной девушке несколько медяков!
– Медяков? – Вадик надул губы, изобразив праведный гнев. – Дядюшкино наследство по праву должно достаться мне. Вы случайно не знаете, что это за девица и где мне ее искать?
Горская снова рассмеялась, но на этот раз совершенно беззлобно.
– Эту девушку зовут Лиза… Лиза Еремина. Только она не из тех, кто присваивает чужое. Эта девушка – единственный светлый человечек из всего того мира, который окружал меня все годы, пока я жила в том ужасном доме.
Вадик сжал кулаки, сгорая от нетерпения:
– Так где мне искать эту Лизу Еремину? Или вы тоже не знаете?
– Ну почему же, кое-что знаю! Лиза до войны училась в фельдшерско-акушерской школе на Пролетарском бульваре.
– Это здание бывшего каторжного централа?
– Совершенно верно. Еще до войны Лиза мне очень помогла. В сороковом я заболела, и она делала мне уколы, ходила за лекарствами и продуктами.
– А во время войны?
– Насколько я знаю, во время войны она имела какое-то отношение к антифашистскому движению. Да-да, она входила в антигитлеровское подполье.
– Подполье? – Вадик вздрогнул. – Лиза боролась с фашистами? Но откуда вы это знаете?
Горская пожала плечами:
– Так она сама мне это сказала!
– Когда?
– Мы встретились с ней год назад, может, чуть больше. Совершенно случайно, в сквере, она куда-то спешила и несла две большие сумки. Когда я окликнула ее, она обрадовалась. Мы поговорили, она рассказала про подполье и про что-то еще… Еще она сказала, что очень спешит.
– И куда она спешила?
Горская задумалась, снова пожала плечами:
– Она собиралась в Ленинград. Точно! Лиза сказала, что ей предложили работу по специальности и скоро она уезжает. Мы поболтали еще немного о моем здоровье, потом пожелали друг другу удачи и расстались.
