Саддам, очевидно, не был великодушным правителем, и существование других тираний в мире не означает, что было неправильно с ним покончить. Но характерно, что при ирландской Смуте крестные отцы процветали, да и в ситуации с Ираком те, кто первыми нажали на спусковой крючок, как обычно, благополучно сидели в Белом доме.
Гипотетически человек, объявляющий войну, должен первым идти в бой. Однако, находясь за тысячи километров от поля брани, иметь дело со смертью куда приятнее. Ты на самом деле не понимаешь, что ты делаешь. Не видишь, как разлетается на куски голова молодого парня. Не чувствуешь запаха горелой плоти. Не понимаешь тысячи трагедий, за каждой из которых стоит отдельный человек.
Возможно, я мало знаю об Ираке, но после медицинской практики в Ольстере я ценой огромного труда получил некоторое представление о причинах борьбы с терроризмом. Я видел слишком много личных горестей в болезненно близком окружении.
Единственный способ противостоять террору — сражаться с нищетой, невежеством и несправедливостью. Это будет долгая война, и она не попадет в новостные заголовки CNN, но только у нее может быть хоть какой-то шанс на успех.
Будь начеку
BMJ, 4 августа 2005 г.
Чем сильнее меняется мир, тем крепче цепляются за прежние привычки циничные старики, которые обманывают доверчивых и уязвимых молодых людей, заставляя выполнять за себя грязную работу. Вы только что испытали это в Лондоне, я видел это в течение многих лет в Северной Ирландии.
Вы привыкнете. Видимые средства безопасности, регулярные обыски, частые ложные тревоги, задержки поездов и автобусов — все это постепенно будет восприниматься спокойнее, как фоновая музыка.
Жизнь пойдет своим чередом, тревога постепенно рассосется. Вы приспособитесь к другой ситуации, вернетесь к разговорам о футболе и погоде, а пациентам по-прежнему будут нужны антибиотики от простуды и боли в горле, даже когда воют сирены. Люди генетически не созданы для абсолютного спокойствия, и некоторая неопределенность, похоже, даже полезна нам.
Статистически шансы ввязаться невелики. Во время Смуты погибли около трех тысяч человек, и в тот же период число погибших на дорогах превысило шесть тысяч. Но возросшая угроза делает вас более внимательными к мелочам, вы становитесь осторожнее и вдумчивее.
Я ехал по вызову на дом и заметил на обочине картонную коробку. Притормозив, я некоторое время сидел размышляя. Просто картонная коробка на небольшой проселочной дороге, почти наверняка обычный кусок вылетевшего из машины мусора. Никаких проводов, никакого традиционного запаха кордита, никакой стрельбы, никаких признаков мятежников — вообще ничего подозрительного.
Я вышел из машины и с приличного расстояния строго посмотрел на коробку. Я считаю себя альфа-самцом. Коробка уставилась на меня не мигая. Соблюдая условности, она излучала слабую угрозу. «Жив ты или мертв, — казалось, говорила она, — для меня не имеет никакого значения». Довольно долго никто из нас не двигался.
Затем я развернулся и сделал крюк, который стоил мне дополнительных шестнадцати километров. Удача, может быть, и благосклонна к храбрым, но дьявол ненавидит трусов.
Смерть или слава?
BMJ, 13 августа 1994 г.
Кроссмаглен имеет печальную славу, люди содрогаются, когда слышат, где я работаю. Но, по правде говоря, это очень приятное место. Здесь хорошие люди, и человек привыкает ко всему, даже к вертолетам, весь день летающим над головой. А работа в таком месте, где нет полиции, добавляет интереса нашим обязанностям. Однако иногда даже моя профессиональная невозмутимость дает сбой.
Меня вызвали сразу после полуночи. В тот день по базе безопасности произвели минометный обстрел, и фургон, который использовали для перевозки миномета, был заминирован и взорвался, когда его доставили на базу. Я слышал взрыв и, как обычно, мысленно прикидывал, как далеко он был и насколько велик.
Когда я во время воздушного обстрела остановил свою ярко-белую машину за пределами базы, то услышал выстрелы. Признаюсь без всякой скромности, я был скорее раздражен, чем напуган. Когда ты врач, ты — врач и должен делать свое дело, верно?
Я выгрузил громоздкие и опасно яркие чемоданчики с инструментами и аптечкой и, пошатываясь, перешел дорогу. Когда я подошел к двери базы, она открылась, оттуда выбежал отряд солдат и приник к земле у обочины.
Невозможно было не заметить, что все они в шлемах, камуфляже и пуленепробиваемых жилетах. В то время как я торчал прямо посреди дороги — не хватало только крупной мишени на груди или футболки с надписью «Я идиот, пожалуйста, пристрелите меня». Так что ожидаемо, что мое удовлетворение превзошло страх, когда я посмотрел под ноги и увидел, что земля исчерчена пулями.
Говорят, что вы не слышите выстрела, которым вас снимут. Ну, так же вы не слышите тех, кто заставляет вас плясать. У человеческого разума есть много мощных механизмов отрицания. Мне грозила опасность, и я думал, что в Англии непременно получил бы за это чертову медаль. Встретился бы, например, с королевой, и она бы меня спросила: «А чем вы занимаетесь?»
Я: «Я врач в Кроссмаглене, мэм».
Королева: «Как интересно».
Я: «Да, мэм, это довольно забавно».
Герцог: «Вот ваша медаль, храбрец».
Я: «Спасибо, но медали не очень принимают там, откуда я родом».
Красная Королева: «Отрубить ему голову!»
Чудачества Кэрролла — мощная защита от экзистенциалистских страхов. Я также понял, что это были шальные пули, представляющие меня как цель, по которой невозможно промахнуться. Однако я выжил, чтобы рассказать эту историю.
Впоследствии я размышлял, какой положительный опыт здесь мог бы приобрести студент или стажер, но в наших краях такие птицы редки. По крайней мере, они могли бы поднять за меня белый флаг. Я также подумывал отправить отчет об этом случае в Journal of General Practice, но решил обойтись, сочтя, что его отклонят. Ведь у меня не было ни контрольной группы, ни статистической значимости результатов.
Просто часть богатого гобелена, который, как я думаю, и является работой врача общей практики.
Примечание: в 1994 году в журнале British Medical Journal объявили конкурс на вакансию колумниста, и это мое эссе победило. Счастливый случай положил начало моей писательской карьере. Очевидно, решающее значение имел шокирующий эффект текста, а также невероятный факт, что семейный врач в Великобритании может заниматься подобными вещами.
11. Национальная служба здравоохранения
Система национального медицинского обслуживания — это торжественный контракт, который заключаем мы все без исключения. Если кто-то из нас серьезно болен или относится к группе риска, он в любом случае не останется за бортом. Кому-то может и повезти так, что система на него не потратит ни копейки, но кому-то не повезет, и ему потребуется дорогостоящее лечение. Если взять всех нас, заключивших контракт, то в среднем система находится в равновесии: никто не остается без помощи, хотя иногда проходит немало времени, прежде чем за вами приедут. Гарантии безопасности даются на всех.
