– Рад тебя видеть, Сойер, – искренне сказал он.
– Взаимно.
Я почувствовала на себе выжидательный взгляд Райли и поняла, что уместно было бы добавить: «Поздравляю». Все-таки это первый раз, когда я увиделась с Морганом после их помолвки. Но я просто не сумела переступить через себя.
Через секунду он слегка приподнял уголок рта и отпустил мое плечо.
– Готова? – тихо спросила Райли и приобняла меня одной рукой.
О готовности не могло быть и речи.
Путь до кладбища на машине занимал меньше получаса. По дороге туда мы почти не разговаривали. Ни Райли, ни я не относились к типу любителей светской беседы, тем более мы обе знали, что нет смысла разговаривать о чем-то вроде универа или работы во время поездки на могилу мамы и папы.
На парковке Морган открыл багажник и вытащил оттуда букет белых полевых цветов, который они с Райли купили, прежде чем встретить меня. После этого он оставил нас одних, и мы пошли по Мемориальному парку Гринвуд.
Территория тут была ухоженной, с сочными зелеными лужайками и высокими деревьями, окружавшими весь участок. Единственная причина, почему ее содержали в таком порядке, по всей вероятности, заключалась в том, что тут похоронен Джими Хендрикс
[9], и Мемориальный парк Гринвуд стал больше туристической достопримечательностью, чем кладбищем. Мама с папой были его большими фанатами и пришли бы от этого в восторг, поэтому нас с Райли все устраивало.
За пару метров до могилы я схватила Райли за руку и крепко вцепилась в нее. Вместе мы преодолели последние несколько шагов и наконец остановились перед могилой мамы и папы.
Мы молча смотрели на надгробия. Простые и невзрачные – цельные натуральные камни с закругленными краями. На них были выгравированы только их имена – Эрин и Ллойд Диксон – и даты рождения и смерти. Мне исполнилось девять лет, когда это произошло, Райли – двенадцать. Будь мы старше и имей право решать, потребовали бы, чтобы на камне написали строчку из песни The Sound of Silence Саймона и Гарфанкела, любимой песни их обоих. Что-то, говорившее о том, что двое человек, похороненные здесь, обладали личностью. И что есть люди, которые по ним горевали.
А так это были просто… камни.
Я тяжело сглотнула. Райли отпустила мою ладонь и нагнулась, чтобы положить букет. Затем обняла меня. Мы не плакали – между мной и Райли вот уже больше десяти лет шло негласное соревнование, кто проявит меньше эмоций. Однако то, как мы цеплялись друг за друга, давало понять каждой из нас, насколько в действительности все плохо.
Свободной рукой я нащупала медальон. Провела большим пальцем по декоративному ободку. Один раз. Второй. Потом сильнее, пока острый край не впился в кожу. Райли заметила это и крепче прижала меня к себе.
Легче не становилось. Сколько бы лет ни прошло – стоять перед могилой наших родителей никогда не будет легко. Боль казалась всепоглощающей, и сегодня был один из тех дней, когда я чувствовала ее целиком и полностью. День, когда мне хотелось выпрыгнуть из собственного тела, настолько это было больно. Больно, мучительно и чересчур.
– Думаю, они бы нами гордились, – какое-то время спустя тихо произнесла Райли.
На это у меня не нашлось ответа. Я не имела ни малейшего представления, что бы сказали мама с папой, если бы увидели меня сейчас. Я пила слишком много алкоголя, спала со слишком многими мужчинами и почти не имела друзей. Я не принимала помолвку сестры, потому что не хотела, чтобы она оставляла меня одну. Единственное, что получалось у меня хорошо, – это фотография.
– Конечно, – глухо ответила я. Слово ощущалось у меня во рту таким фальшивым, как клейкая масса, которую я бы лучше проглотила, чем озвучила.
Я радовалась, покидая кладбище. Морган ждал нас перед выходом, и Райли побежала прямо к нему и в его объятия. Пару секунд он просто ее обнимал, потом ласково погладил по спине, шепнул на ухо что-то, чего я не разобрала.
Сердце болезненно сжалось, и я отвернулась.
И с трудом скрывала свое облегчение, когда под конец мы отправились в Hot War. Маленькое прокуренное помещение – наш любимый клуб в Рентоне, и, с тех пор как мне исполнилось тринадцать, мы заваливались сюда каждый год четвертого сентября и пили так много и так долго, пока тяжесть этого дня не переставала угрожать нас раздавить, а то обстоятельство, что тогда у нас отняли не только родителей, но и детство, не начинало казаться таким невыносимым.
Райли, Морган и я прошли через небольшую, разукрашенную граффити дверь и сели за один из круглых деревянных столиков. Сейчас середина дня, поэтому кроме нас здесь находился только владелец Hot War. Морган подошел к бару и принес нам три бутылки пива и три наполненные до краев рюмки. Не чокаясь, мы просто проглотили свой виски. Затем Морган собрал рюмки и вернулся к барной стойке, чтобы принести по второй порции. Я смотрела на бутылку пива в моей руке и желала только одного – чтобы этот день просто подошел к концу.
Алкоголь помогал. Чуть погодя с нас спало напряжение, и мы начали общаться. Я любила, когда Райли рассказывала про свою работу. Она была медсестрой в ветеринарной клинике, что идеально ей подходило, так как она всегда каким-то магическим образом ладила с животными. Стоило Райли их просто погладить или прошептать пару слов, как они сразу успокаивались.
– Серьезно, Сойер. Ты бы его видела. Сам крошечный, но с такими огромными ушами, что они свисали до пола. Когда он очнулся от наркоза, то все время спотыкался на собственные уши, – с широкой улыбкой говорила сестра. У нее уже слегка заплетался язык, и она беспорядочно тыкала в телефон, потому что непременно хотела показать мне соответствующую фотографию.
– Теперь ей срочно понадобился бигль, – тихо поделился со мной Морган и глотнул пива.
Райли издала торжествующий звук и сунула мне в лицо смартфон.
Пришлось отклониться назад, чтобы вообще что-нибудь увидеть. На снимке была собака, которая одной лапой стояла на своем ухе и почти падала на пол.
– У него такой вид, будто он пьяный, – выдала я. – И эти уши!
– Говорю же! – воскликнула Райли. – Малыш, я тоже хочу собачку с ушами.
– Думаю, тебе стоит немного сузить рамки.
– С длинными ушами, – добавила она.
– Понял. Но только после свадьбы.
– Согласна.
Пару мгновений они просто с улыбками смотрели друг на друга. Потом взгляд Райли стал задумчивым, и она несколько раз качнула из стороны в сторону свою рюмку. Потом глубоко втянула в себя воздух и перевела вгляд на меня.
– А подготовка к свадьбе идет полным ходом.
Я ничего не смогла с собой поделать: я застыла. Райли, естественно, это заметила. С тех пор как она приезжала ко мне в общежитие, мы всякий раз избегали этой темы, когда разговаривали по телефону. И пусть я знала, что рано или поздно придется взглянуть в глаза реальности и принять ее решение, мне бы хотелось, чтобы хотя бы сегодня она избавила меня от этого. Вместо этого они с Морганом в ожидании смотрели на меня.
