Один за другим я опять прощелкала кадры, все глубже впадая в отчаяние. Я вложила так много усилий в этот проект. Исаак соглашался на все, принимал любое мое предложение… а теперь? Идти к нему и объявлять, что проект закрыт и я буду искать новую модель? Что с этого момента он может опять надевать свои подтяжки и бабочки, а нашей сделке конец?
Нет. Я не могла просто начать подбирать кого-нибудь другого. Я верила в свой проект, потому что случались моменты, в которые я фотографировала Исаака и это казалось настоящим. Мне всего лишь нужно больше таких моментов.
Но в первую очередь мне сейчас нужно мнение Исаака.
Забежав ненадолго в общежитие, чтобы захватить камеру, я отправилась к Исааку. Дверь дома была открыта, так что я сразу поднялась по лестнице к его квартире. Однако у двери притормозила. В коридоре гремела итальянская музыка и сопровождалась настолько громким ревом, что на миг я задалась вопросом, не ошиблась ли квартирой. Посмотрела табличку на звонке. Нет, все правильно. Потом нажала на кнопку. После того как где-то через минуту никто не открыл, а музыка стала только громче, я застучала по двери кулаком.
Исаак распахнул дверь. Выглядел он так, словно только что пробежал марафон.
– Ты что здесь делаешь? – спросил он, запыхавшись.
– Привет. Хотела… – Меня прервал оглушительный вой. Нахмурившись, я заглянула мимо Исаака в прихожую. На полу в беспорядке валялись куртки и обувь, среди них – одежда, которая однозначно принадлежала женщине. Помимо этого, я заметила высушенную розу, снежный шар и плюшевое сердце. Затем перевела вопросительный взгляд на Исаака.
– Реджина снова рассталась с Джаном, – сказал он и отошел в сторону, чтобы я могла войти. – Я пришел домой, а он в стельку пьяный и раскидал все ее вещи по квартире. У него крышу снесло.
В коридоре музыка звучала так громко, что я боролась с желанием заткнуть уши.
– Что она с ним сделала? – тоже громко произнесла я, стараясь перекричать музыку.
– Не знаю. Наверняка… – Остальные его слова растворились, когда Джан начал страстно подпевать песне Эроса Рамазотти, которая раздавалась из колонок. Или, если точнее: он начал ее орать.
Вообще-то я собиралась рассказать Исааку о моем разговоре с Робин и узнать его мнение относительно фото. Но это подождет. Вместо этого я решительно шагнула к закрытой двери в гостиную, сомневаясь, радоваться мне или опасаться того, что меня за ней ожидало.
– Если зайдешь туда, то только на свой страх и риск, – крикнул мне вдогонку Исаак, но я уже толкнула дверь.
Джан стоял на журнальном столике. Он был с голым торсом, а свою футболку повязал вокруг головы на манер тюрбана. В одной руке держал полупустую бутылку вина, которую использовал как микрофон.
Я огляделась в поисках стереосистемы и уже хотела направиться к ней, чтобы убавить громкость, но тут Исаак поймал меня за руку.
– Когда я попробовал это сделать, он швырнул в меня пустой бутылкой, – почти прокричал он и указал на гору темных осколков перед столом, на котором находились телевизор и стерео. Я приподняла брови. А Исаак не преувеличивал, когда говорил, что у его соседа снесло крышу.
Джан продолжал танцевать и раскачиваться на столике. Закрыв глаза, он исполнял душераздирающую итальянскую балладу, в которой я не понимала ни слова. Подойдя к нему, я подергала парня за штанину.
Он опустил взгляд вниз.
– Bella!
[19] – воскликнул Джан и отсалютовал мне своим вином.
– Эй, Джан! – позвала я сквозь музыку.
– Иди сюда и потанцуй со мной! – Запрокинув голову, он снова приложился к горлышку.
Я не стала долго думать и залезла к нему на стол.
– Дааа! – проорал он и сунул мне в руку бутылку. Когда начался припев песни, он изо всех сил завопил вместе с певцом. Я отвела руку за спину и вытянула бутылку назад в надежде, что Исаак поймет намек. Через мгновение он ее у меня забрал.
– Что стряслось? – громко спросила я Джана.
Тот лишь вскинул руку и замотал головой. Другой рукой он притянул меня к себе и начал танцевать со мной на столе. Чудо, что мы при этом не рухнули на пол, потому что пару раз край оказывался очень близко.
После того как песня доиграла, я слегка отстранилась от Джана и взяла его лицо в ладони, чтобы он посмотрел на меня. В карих глазах полопались сосуды.
– Сколько ты выпил? – спросила я.
Он поднял большой и указательный палец и с улыбкой потер их друг о друга.
– Solo un pochino
[20].
– Да что произошло, Джан? – допытывалась я, крепко удерживая его лицо, чтобы он не отворачивался. На шее и груди у него образовались красные пятна. Лицо покрывала пленка пота. Он выглядел далеко не хорошо. Скорее так, будто в любой момент или его вырвет, или он упадет.
– Io non voglio parlare
[21], – выговорил он. – Пока нет. – Он опустил голову мне на плечо. Я погладила его по затылку и нашла взглядом Исаака. Тот выглядел встревоженным, удивленным и развеселившимся – все и сразу.
– Давай, Джан, – сказал он и взял его за руку. – Я помогу тебе спуститься.
Джан оступился, и на мгновение я испугалась, что он свалится и они с Исааком приземлятся на осколки. Но ему удалось спуститься невредимым и с помощью Исаака устроиться на диване.
– Сойер, – пробормотал он с закрытыми глазами и похлопал по месту возле себя. Я села рядом с ним, и он тут же завалился набок. Его голова оказалась у меня на плече, а рука на животе.
Исаак воспользовался возможностью и быстро выключил музыку. Я выдохнула. Наконец-то.
Джан, похоже, вообще ничего не заметил.
– Что с тобой и Реджиной? – спросила я.
И краем глаза увидела, как Исаак скрылся на кухне, а вскоре после этого вернулся с веником. Он начал сметать осколки.
– Я правда пытался. Но… – Джан вздрогнул.
Мне вспомнилось, что Исаак рассказывал об отношениях Реджины и Джана.
– Что ты пытался? – задала новый вопрос я.
– Она сказала, что любит меня, но что она еще молода и хочет попробовать разные вещи. – Мне пришлось приложить усилия, чтобы разобрать, что он лепетал у меня на плече. – Она хотела секс втроем. А я – нет. Поэтому мы нашли компромисс.
– Какой компромисс?
– Она захотела… – Он замолчал.
– Чего она захотела? – переспросила я.
Джан не отвечал.
– Давай, Джан.
Он выдохнул.
– Она захотела, чтобы я смотрел на нее во время секса. С другим мужчиной.
