– Наверняка вам нелегко пришлось, – пробормотала я, глядя на снимки, где Исаак, Элиза и Ариэль стояли вокруг больничной кровати и выглядели очень печально. В моей памяти почти не сохранилось время, когда болел мой отец, однако я до сих пор помнила, каково было видеть его на белых койках в больницах, среди всех этих приборов и трубок, и наблюдать, как он медленно нас покидал. Звуки медицинского оборудования навсегда отпечатались у меня в подсознании. Как и отчаянные мамины крики, из-за которых мы с Райли не спали ночами.
– Ну, теперь он выздоровел, – сказала Ариэль и быстро перелистнула. Мне стало ясно, что она не любила вспоминать о тех временах.
На следующей странице находились фотографии старого амбара, перед которым стоял Исаак с тремя другими молодыми людьми, все перепачканные сверху донизу. Исаак был одет в разношенные джинсы и простую черную футболку и вытирал пот со лба.
Я бы не могла сделать фото лучше.
Еще несколько страниц запечатлели ремонт амбаров и конюшни, которые выглядели настолько ветхими, что возникали опасения, как бы они не рухнули в любой момент. Тракторы на этих кадрах тоже были как будто из совсем другого десятилетия. Чем дальше листали мы с Ариэль, тем современнее становилась техника. На паре снимков отец Исаака сидел в инвалидном кресле, его сын стоял прямо рядом с ним, с гордой улыбкой на губах.
Если за то время, когда за хозяйство отвечал Исаак, двор так сильно преобразился, я могла понять, почему родители думали, что он останется. Он словно был рожден для работы здесь. А при виде блеска в его глазах на этих фото очень трудно себе представить, что на самом деле в тот период Исаак понятия не имел, что делать со своей жизнью.
– Если бы знал, что вы будете рассматривать мои позорные детские фотки, то не оставил бы вас одних, – голос Исаака выдернул меня из раздумий.
Подняв глаза, я заметила, что он повернулся к нам. Его мама встала и с улыбкой подошла к дивану. Потом села возле Ариэль и ласково погладила дочь по голове.
– Сто лет не видела эти фотографии. Смотри, какие у тебя тут еще светлые волосы, родная. Теперь они намного темнее.
– Бабуля дала нам альбом, – сказала Ариэль и вернулась на пару листов назад. Исаак присел на диван рядом со мной и слегка перегнулся через меня, чтобы лучше видеть фото. Он оказался так близко, что я чувствовала его тело на моем.
– Даже смотреть на них не хочу, – заявил он и закрыл лицо ладонью.
– Я все равно хотела попросить тебя заглянуть к Хизер, прежде чем уедешь обратно в Вудсхилл. Она вчера вернулась из отпуска, а с компьютером что-то не так. Поэтому она спрашивала, не можешь ли ты проверить. Кажется, там просто синий экран, когда она его включает.
Я заметила, как Исаак покосился на меня. Но, когда я повернула голову к нему, он встал, избегая моего взгляда.
– Конечно. Я быстро, – пробормотал он и быстрым шагом покинул гостиную.
– Тетя Хизер даже не зашла поздороваться, – пожаловалась Ариэль.
Хизер. Тетя Хизер.
Вдруг все встало на свои места.
Я невольно напряглась.
– Тетя Хизер? – тихо переспросила я.
Дебби улыбнулась:
– Хизер – это моя лучшая подруга. Мы выросли вместе. Ее муж умер вскоре после их свадьбы. Она мне как сестра, поэтому я тогда уговорила ее переехать сюда, чтобы ей не было так одиноко. Она живет на маленькой ферме на другом конце дороги.
– Хизер моя крестная, – гордо добавила Ариэль.
Я медленно кивнула, в груди появилось какое-то давящее ощущение.
Значит, Исаак сейчас на полпути к своей бывшей. К единственной женщине, которая дала ему почувствовать, что он чего-то стоит. К женщине, с которой у него было в первый раз. Первая женщина, в которую он влюбился.
– Все в порядке, Сойер? – мягко спросила Дебби.
Я пыталась понять по ее взгляду, знала ли она или по меньшей мере подозревала ли, что когда-то происходило между Исааком и Хизер. Что эта женщина – ее лучшая подруга – после смерти мужа утешала себя с эмоционально нестабильным подростком.
Но Дебби ничего не знала, в этом я практически не сомневалась. Ее улыбка выглядела слишком беззаботной и слишком открытой.
В ту секунду я бы все отдала, чтобы пребывать в таком же неведении. Потому что тогда мне бы не пришлось испытывать такое болезненное, ноющее чувство в груди… или гадать, что все это значит.
Прошло двадцать минут.
Полчаса.
Еще полчаса.
Между тем я достала из сумки свой мобильный, уверенная, что Исаак написал мне, что задержится, – но пришло только сообщение от Доун, которая спрашивала, когда я вернусь, и ни одного от Исаака. И никаких пропущенных вызовов. Я пробовала отвлечься, в пятый раз отвечая на все вопросы Ариэль о моих татуировках и согласившись придумать одну вместе с ней.
Однако в какой-то момент больше не смогла игнорировать напоминающее тошноту чувство у себя в животе, как и злость, которая медленно, но уверенно во мне закипала.
Как он только мог?
Как он мог пригласить меня к себе домой, а потом бросить здесь одну, чтобы уйти к своей бывшей?
Плевать, насколько Хизер важна этой семье, это ненормально.
Когда наконец-то – примерно через полтора часа – перед входной дверью послышались его шаги, мне очень хотелось вскочить и наорать на него. Но даже едкий комментарий застрял у меня в горле при виде женщины, которая вслед за ним вошла в гостиную.
Хизер была симпатичной – даже очень симпатичной. С волнистыми каштановыми волосами, слегка растрепанными, в узких джинсах и рубашке, которую она завязала узлом на животе, открыв узкую полоску загорелой кожи.
– Извини, Дебби, я отняла у него чуть больше времени, – весело сказала она и искоса улыбнулась Исааку. Щеки у нее слегка раскраснелись, и от мысли о том, чем они только что могли заниматься, мне стало тошно.
Хизер по-хозяйски пересекла гостиную, поприветствовала сначала Дебби, чмокнув ее в щеку, а потом крепко обняла Ариэль. Когда ее взгляд упал на меня, она выгнула бровь.
– Хизер, это Сойер, – представил меня Исаак.
Взгляд Хизер прошелся по моим черным джинсам, которые состояли больше из дырок, чем из ткани, потом по свитеру, который был мне слегка широк в области ворота и поэтому постоянно сползал с одного плеча, обнажая две татуировки. Она вежливо улыбнулась, однако по глазам я видела, что в этот миг ей хотелось раздавить меня, как насекомое.
Прежде чем протянуть мне руку, она вопросительно посмотрела на Исаака.
– Ээ… – Тот запнулся и кашлянул. Я подняла голову на него, но он избегал моего взгляда. – Сойер… друг.
Я вздрогнула, и на мгновение мне стало нечем дышать, так сильно меня ранили его слова.
