В действительности мы до этого уже занимались Пуаном. В отличие от отчета Министерства торговли, промышленности и энергетики, в котором было сказано об отсутствии проблем, доклад, который был представлен в Управление по гражданским делам, вызывал ощущение тревожности. Никого не зная в Пуане и не имея поддержки, мы вместе с женой, сменяя друг друга за рулем машины, поехали на выходные в этот город, чтобы выяснить всю ситуацию. Пуан, который мы увидели, был действительно прекрасным местом. Жители красивейшего региона с удивительной природой очень гордились той природной средой, в которой они жили. Так как они понимали всю ценность природы, то и чувство ответственности за защиту окружающей среды у них было повышенное. Я тут же подумал, что с самого начала ответственные лица не приняли во внимание такие чувства и требования.
По мере того как оппозиционное движение жителей Пуана усиливалось, правительство пыталось усмирить недовольство народа, увеличив масштабы оказываемой поддержки, которая осуществлялась в виде денежной компенсации. После нескольких обсуждений было решено расширить объемы инвестиций в социальное капитальное строительство до двух триллионов вон посредством расширения дороги в Пуан. Однако обратить вспять разгоревшиеся оппозиционные настроения не получилось. В итоге сопротивление жителей Пуана усилилось и переросло в общественные беспорядки, в ходе которых многие жители получили ранения, а некоторые даже понесли уголовное наказание. Делать было нечего: гражданские организации взяли на себя роль третейских судей, и решение было принято на голосовании местных жителей. И вследствие сильнейшего сопротивления жителей Пуана было принято решение отказаться от первоначального плана сооружения радиоактивного захоронения в этом регионе. В итоге после получения заявки от другого региона и проведения голосования местных жителей было принято решение в пользу Кёнчжу. Ущерб, причиненный жителям Пуана в этом процессе, был очень велик. За это дело мы действительно чувствовали вину.
Мы получили хороший урок, столкнувшись с проблемой захоронения радиоактивных отходов, но плата за него была очень высока. Прежде всего, в вопросах, где потенциально может возникнуть конфликт или сопротивление, решения и суждения должны приниматься только после предварительного разрешения или минимизации конфликта или сопротивления. В случае с Пуаном необходимо было обязательно пройти процедуру согласования с уездным советом.
Когда выяснилось, что префект уезда самовольно подал заявку в обход процедуры согласования, для принятия дальнейших решений нужно было вернуться в исходную точку. Однако на тот момент правительство в одностороннем порядке оптимистично полагало, что жители согласятся, учитывая помощь в сотни миллиардов вон и дополнительные инвестиции в капитальное строительство, направленное на социальное благосостояние. И даже после того, как выяснился факт своевольной подачи префектом заявки в обход согласования с уездным советом, правительство только активно проталкивало проект.
К тому же я считаю, что необходимо было ехать на место. Даже по одному и тому же вопросу настроения населения разных регионов могут сильно различаться. Фактически захоронение радиоактивных отходов – это место, где утилизируются только низко-и среднеактивные отходы типа рабочей одежды, перчаток и обуви, которые использовались при работе на атомных электростанциях. Кроме того, в то время еще было возможным временное хранение отработанного ядерного топлива. Но несмотря на все это, уровень риска так низок, что захоронения радиоактивных отходов нельзя даже сравнивать с оборудованием АЭС, которые применяют «живое» ядерное топливо.
Таким образом, жители тех регионов, где есть действующие атомные электростанции, привыкли к близости ядерного оборудования, и их настороженность относительно захоронений ядерных отходов может быть значительно меньше. С другой стороны, жители таких регионов, как Пуан, для которых АЭС – это что-то совершенно чуждое и которые очень гордятся природной средой, могут опасаться создания захоронения радиоактивных отходов. И не считаться с чувствами представителей таких регионов было большой ошибкой.
Что я обязательно хочу отметить – это культуру разделения служебных обязанностей между Голубым домом и бюрократическим обществом. Было бы хорошо, если бы с самого начала важнейшие социальные или национальные вопросы обсуждались сообща разными департаментами с привлечением коллективного разума, но так не происходило.
Захоронение радиоактивных отходов также было огромной проблемой, которая вызывала множество конфликтов и которую государство не могло решить на протяжении нескольких десятилетий. С самого начала в обсуждениях должны были участвовать не только Министерство торговли, промышленности и энергетики и даже не только Министерство внутренних дел, Министерство окружающей среды, Правительственное информационное агентство и Управление по политическим вопросам в Голубом доме, но и Управление по гражданским делам и Управление по информационным вопросам. Если бы изначально существовало разделение на меры общественного мнения, меры информирования, меры экологических организаций, меры по убеждению, то ситуация могла бы развиваться совершенно иначе.
Но так не было сделано. И только подойдя к границе, когда Министерство торговли, промышленности и энергетики и Управление по политическим вопросам не смогли никаким образом справиться с процессом обсуждения и реагирования на ситуацию, был наконец расширен круг участников обсуждения. Поскольку ко всему было причастно и Управление по гражданским делам, то навыки информирования Министерства торговли, промышленности и энергетики и организации «Корейская гидро– и атомная энергетика», которым до этого было поручено информирование, были действительно очень посредственными, по сравнению с навыками экологических организаций, которые организовали движение сопротивления. Среди жителей активно распространялось ошибочное мнение, что в регионе будет осуществляться временное хранение отработанного ядерного топлива и даже в итоге его повторная переработка. На самом деле после транспортировки низко– и среднеактивных ядерных отходов с АЭС во временном хранилище оставалось много свободного места, поэтому острой необходимости в перевозке отработанного ядерного топлива не было. После отказа от проекта в Пуане, при выборе нового места захоронения ядерных отходов, с самого начала было совершенно очевидно, что оно не будет использоваться для хранения отработанного ядерного топлива, так как хранилище было определено как «сооружение для захоронения низко– и среднеактивных радиоактивных отходов».
Точно так же обстояли дела с проблемой отправки войск в Ирак и соглашением о свободной торговле между Южной Кореей и США. Так как с политической точки зрения эти вопросы крайне важны, то с самого начала необходимо было привлекать к их обсуждению и политиков, занимающихся внутренними делами государства, но решение было принято после внутреннего обсуждения между департаментами Министерства иностранных дел и безопасности. Позже, когда ситуация ухудшилась, завершать все и устранять последствия пришлось сотрудникам департаментов политических дел.
Наверное, это беспрецедентный случай, когда начальник Управления по гражданским делам Голубого дома лично встречался с заинтересованными сторонами конфликта и пытался их уговорить и примирить. Конечно, были внутренние возражения. Я считал, что кто-то обязательно должен это сделать, пусть даже не я. Кто-то, кто, с точки зрения общества, не получает повышенного внимания, но хоть где-то хочет рассказать об очень важных социальных проблемах. Очень жаль, что такие разговоры не передают в правительство. Я считал, что если такое случается часто, то это не соответствует образу «Правительства участия», которое уже установило канал связи с гражданами. Мы должны были пойти и выслушать. С другой стороны, я считал, что одна из обязанностей старшего секретаря администрации президента по гражданским делам – успокаивать людей, которые испытывают страдания. То же самое относится и к старшему секретарю по делам гражданского общества. Я полагал, что должен проявить инициативу без оглядки на свой статус и ранг.
