Раздался металлический звон, и меч Главка вылетел у него из рук. Он схватился за запястье, скривившись от боли. Его солдаты поспешно развернулись и встали перед мускулистым египтянином, разоружившим их господина.
Главк повернулся к Акенону. Его первым побуждением было приказать убить его, но холодный, решительный взгляд египтянина заставил его поколебаться. Акенон явно полагал, что сможет противостоять его охранникам.
«Проклятый Акенон, ты бы не был так уверен в себе, если бы со мной был Борей», — с ненавистью подумал Главк.
Он яростно стиснул зубы и медленно обвел взглядом присутствующих. Ариадна вздрогнула: глаза толстяка были наполнены ненавистью и презрением. Физиономию исказила злобная гримаса, и он издал громкий, неприятный смех.
* * *
«Надеюсь, я больше никогда его не увижу», — вздрогнула Ариадна при воспоминании о смехе Главка.
Она отошла от центральной тропы и села на землю, превратившись в очередную выжидательную тень. В ближайшие нескольких часов погибнут тысячи. Будут ли они сами среди мертвых, отныне в руках судьбы.
«Они могут превратить нас в рабов», — Ариадна стиснула зубы. Защитный инстинкт заставил ее сложить руки на животе.
Раннее утро было прохладным, и через некоторое время кожа покрылась мурашками. Она потерла руки, чтобы хоть немного согреться, потом согнула ноги и обняла колени. Она больше не чувствовала тошноты. Ей хотелось, чтобы солнце взошло и воздух побыстрее прогрелся, но до рассвета оставалось еще полчаса.
Заря, занявшаяся за горизонтом, позволяла видеть лучше. Положив голову на колени, Ариадна обвела взглядом окружавших ее людей. Она вдруг заметила, что перед ней, в десяти шагах по диагонали, стоит Акенон. Лицо его было напряжено, челюсти сжаты, брови нахмурены.
«О чем он думает?» — спросила себя Ариадна.
А еще она видела, что у него сабля. Он был единственным вооруженным человеком в общине, поскольку гоплитов, назначенных для обеспечения безопасности, забрали в армию для борьбы с повстанцами.
Она наблюдала за ним, не двигаясь, и Акенон ее не замечал. Потом Ариадна перевела взгляд на северную дорогу. Небо наполнялось сиянием зари, а она думала о насмешливом взгляде Главка.
«Кажется, он уверен, что все оставшиеся в Кротоне умрут», — сказала она себе.
* * *
Борей стоял на вершине холма, с любопытством наблюдая за последними приготовлениями к бою. У ног его простиралась равнина, на которой произойдет сражение. До него доносился напряженный гул и запах дыма костров. Холм, на вершине которого стоял Борей, был частью возвышенности, ограничивающей равнину с одной стороны. С другой стороны, в километре от холма, лежало море.
«Отлично подготовленная армия», — усмехнулся Борей.
Один из флангов кротонской армии доходил почти до холма. Борей видел ближайших солдат, их разделяло чуть более ста метров. Авангард состоял из шеренги кавалерии. Сразу за ней располагалось подразделение гоплитов, составлявшее треть пехоты. Оно включало в себя семь рядов. Среди них выделялось некоторое количество солдат с трубами, двойными флейтами и другими инструментами. Борей предположил, что их задача — передавать приказы в разгар битвы. Далее виднелось свободное пространство в десять шагов, еще треть пехоты, снова свободное пространство и, наконец, остальные солдаты. Шеренга кавалерии и три пехотных подразделения простирались от подножия холма до самого моря.
Армия Кротона, с фронтом шириной в километр, с вершины холма выглядела впечатляюще. Видел Борей и армию сибаритов, располагавшуюся километрах в двух слева. Сибариты казались менее организованными, однако их было вдвое больше, чем кротонцев; к тому же их кавалерийский отряд исчислялся несколькими рядами.
Борей дал волю воображению. Он мечтал, что находится в центре битвы. Он готов был еще раз отдать свой язык в обмен на то, чтобы хозяин позволил ему участвовать в сражении. Головы бойцов едва достигали бы его груди, а сами вояки весили бы вдвое меньше. Перед ним бы простиралось море голов, которые он бы давил без конца. Убийство доставляло ему неописуемое наслаждение, но оно всегда оказывалось слишком кратким и эфемерным. В такой битве он сможет убить сотни людей. Он сможет отнимать жизни часами. Он…
Рот его наполнился слюной, и ему пришлось сглотнуть. Он посмотрел на хозяина. Тот обещал Борею, что если ситуация будет под контролем, он позволит ему поохотиться на убегающих кротонцев. Что ж, хоть так.
«По крайней мере, я сделаю их смерть медленной», — с наслаждением думал Борей.
* * *
Под своим металлическим лицом человек в маске улыбался.
Он заметил, что Борей возбужден, но гигант его беспрекословно слушался. Он не стал бы действовать самостоятельно, он лишь выполнял его приказы, а на этот раз приказ звучал однозначно: защищать хозяина во время битвы. Находиться так близко к сражающимся армиям предполагало определенный риск. Они могли встретить группу разведчиков, как кротонцев, так и сибаритов. Кроме того, если битва будет проходить по намеченному плану, он хотел встретиться с Телисом, чтобы занять видное место во время наступления на Кротон. Добраться до Телиса сразу после битвы будет опасно: его окружат тысячи людей, опьяненных кровью и насилием.
Борей будет его лучшей защитой.
Сибариты вели себя именно так, как он хотел. Происходящее было организовано с помощью нитей, за которые он дергал в Сибарисе неделю назад. После битвы настанет время снова подергать за нити, но до тех пор он предпочитал держаться в стороне. Благодаря своему влиянию на Килона и его последователей ему удалось столкнуть между собой Кротон и Сибарис.
«Они в самом деле глупы, — думал он. — Если бы, вместо того чтобы воздержаться, они проголосовали за выдачу аристократов, им удалось бы сохранить мир».
Он издал короткий смешок. Какое изысканное удовольствие: подталкивать к самоубийству как великих пифагорейских учителей — до чего жалок и предсказуем оказался Аристомах, — так и целые города.
Но не это заставляло его улыбаться, наблюдая за тем, как две армии готовятся к битве. Более всего его радовали другие нити, которые он привел в движение через Килона. Политик организовал ему встречи с продажными гоплитами, которых держал на жалованье, а через них ему удалось добраться до гораздо большего числа кротонских военных.
В общей сложности каждый пятый командир армии Кротона получил причитающееся ему золото.
* * *
«Проклятый Милон…»
Спартанец Бранк ехал верхом в полутьме, проводя последний осмотр сибаритских войск. Из-за Милона он всю ночь глаз не сомкнул и сейчас был усталым и угрюмым. К сожалению, следовало признать, что кротонский главнокомандующий проявил превосходную военную смекалку. Задействовав нескольких солдат, он шесть или семь раз за ночь поднял на ноги всю армию сибаритов. То им казалось, что их атакуют с фланга, то вдруг обнаруживалось, что сотни гоплитов подкрадываются к другому концу лагеря. Им мерещилась настоящая атака, и они беспорядочно метались взад и вперед, думая, что стали жертвами отвлекающего маневра, и лишь затем обнаруживая очередной обман.
