Неопытные солдаты сибаритской пехоты бежали за кавалерией вслепую, окутанные плотным облаком пыли. Такого поворота события они никак не ожидали.
— Наша кавалерия сотрет с земли армию Кротона, — не раз уверяли их новоявленные командиры. — А вы всего лишь пройдете следом, чтобы добить оставшихся в живых.
Вместо этого перед ними выросла почти непроходимая стена танцующих лошадей. Воины-сибариты, занимавшие первые ряды, замедлили бег, перейдя на неуверенную рысцу, а затем и вовсе остановились в нескольких шагах от конной стены. Через несколько секунд они с ужасом увидели, как к ним приближаются первые кротонские всадники.
Милон первым направил коня на испуганную сибаритскую пехоту. Вскоре после этого остальная конница кротонцев с пылом набросилась на тридцать тысяч неопытных и плохо вооруженных обывателей. «Во имя Зевса, это все равно что напасть на толпу, собравшуюся на рыночной площади», — подумал Милон. Он почувствовал, что пыл его ослабевает, но немедленно взял себя в руки. Любое проявление милосердия до того, как противник начал отступление, могло привести к гибели его собственных солдат. Он махал мечом направо и налево, открывая водоворот крови и смерти. Заметил, что ноги у него изранены и исколоты, но на нем была прочная кожаная кольчуга, а нападавшие были вооружены лишь острыми палками да столовыми ножами.
Через некоторое время вокруг его лошади образовалась пустота. Милон выпрямился в седле, чтобы проверить обстановку позади себя. Он разделил свою пехоту на три подразделения. Первые два завершали истребление всадников-сибаритов и присоединялись к коннице, тесня армию сибаритских обывателей. Третье подразделение, видя, что в битве оно оказалось лишним, а продвигаться вперед невозможно, разделилось на два отряда и зашло с флангов. Солдаты поднимались по склону холма или заходили в море, пока не окружили поле боя. Обойдя сибаритскую армию с другой стороны, они бросились на пехоту.
Милон зарычал, довольный действиями своих командиров, и снова устремил взор на наступавших врагов. Сибариты топтались на месте, сталкиваясь друг с другом и пытаясь отъехать подальше, но несколько солдат явно намеревались вступить с ним в бой. Он стиснул зубы и бросился на них.
Лобовая атака кротонской кавалерии в сочетании с боковыми атаками третьего подразделения заставила пробившихся вперед сибаритов отступить. Тем не менее инерция толкала их чрезмерно разбухшее войско вперед, посылая прямиком на кротонские мечи. У большинства несчастных даже не было щитов. Первые удары приходились на плечи или руки, которые они поднимали перед собой в тщетной попытке хоть как-то себя защитить.
С высоты своего статного коня Милон видел, что нечто подобное происходит повсюду: паника заставляла сибаритов отступать, прокатившись по их армии до последних рядов. Замыкающие солдаты все еще продолжали проталкиваться вперед, не видя, что происходит на передовой линии. Окутанные густой пылью, они напирали на сорок передних рядов, толпящихся без всякого построения. Вокруг слышались непрекращающиеся вопли, полные ужаса и агонии, но задние ряды не знали, кому они принадлежат. Когда они заметили, что масса отталкивает их назад, некоторые принялись отступать. Но вскоре наталкивались на острые мечи тех, кто был призван помешать отступлению. Тем не менее некоторые обратились в бегство. Их безжалостно закалывали, а остальные с удвоенной силой кидались в бой.
— Вперед! — испуганно кричали они товарищам. — Продвигайтесь, во имя Зевса, продвигайтесь вперед, или нас всех перережут!
Все новые и новые ряды кротонцев врезались в сибаритскую армию. Отступавшие двигались вспять непрерывной волной, к ним присоединялись те, кто подвергался атакам с флангов. Сибаритская армия, вытянувшаяся лентой шириной в километр и глубиной в тридцать метров, представляла собой колышущуюся массу людей, мгновенно перешедших от эйфории к истерическому ужасу. Иногда волны этой толчеи начинали двигаться в противоположные стороны. Там, где они встречались, лопались грудные клетки.
* * *
Музыканты играли уже минут двадцать.
За это время армия Кротона уничтожила почти две тысячи сибаритских всадников. Исключение составляли тридцать или сорок солдат, которым удалось совладать со своими конями и бежать с флангов. Сейчас они скакали к Сибарису.
Вскоре сибаритская пехота отступила. «Пала четверть их солдат», — подсчитал Милон. Смерть замедлила свое кровавое пиршество, завалы трупов в зоне битвы затрудняли продвижение. Чтобы продолжать атаку, кротонским гоплитам приходилось карабкаться по грудам мертвых тел. Иногда приходилось вручную освобождать себе путь, разгребая тела, доходящие им до пояса.
К несчастью сибаритов, пытавшихся спастись, их окружило третье пехотное подразделение Кротона. Бегство было настолько повсеместным, что им удалось прорвать окружение в нескольких точках, и в итоге были убиты тысячи людей. Остальные бежали к реке, туда, где находился их лагерь и где они еще совсем недавно мечтали о легкой победе. Пехота Кротона бросилась вслед за ними; однако оружие и кольчуги замедляли преследование, позволяя нагнать лишь тех, кто был в плохой форме или же ранен.
Милон еще не отдавал приказа брать пленных. Для разоружения и охраны противника требовались войска, необходимые пока для ведения боевых действий. Теснимые враги падали от полученных ран, но в любой момент могли подняться на ноги и атаковать со спины. Фронт продвигался вперед, и оставлять врагов живыми было крайне опасно. В нескольких метрах позади фронта кротонские воины, временно покинувшие сражение, вонзали мечи в грудь — или, если мешала кольчуга, то в шею — поверженных сибаритов.
Милон натянул поводья, позволяя отступить сибаритам, на которых чуть не упал. Его руки и ноги были перепачканы его собственной и чужой кровью. Вокруг было столько трупов, что едва виднелась земля. Он наблюдал за тем, как рассыпается вражеская армия. Вся равнина от моря до холма представляла собой сплошное скопище бегущих людей. Он поднял руку, махнул мечом и закричал, чтобы привлечь внимание командующих конницей.
— За мной! Мы должны взять их в плен!
Он несколько раз повторил: «в плен». Полемарх знал, что если этого не сделает, сибаритов перебьют всех до одного.
Он поскакал к реке, объезжая поле боя со стороны холма и обогнав своих пехотинцев, а затем сибаритов. Половина его конницы следовала за ним. Он посмотрел направо. Остальные всадники продвигались по берегу моря, замыкая окружение.
Сибариты, которых он обгонял, пребывали в полном отчаянии. Они видели, что им удалось уйти от вражеской пехоты, но изнурительный бег не спасал. С обоих концов равнины к ним устремились конные ряды с явным намерением отрезать путь к отступлению. Некоторые остановились, но сразу же побежали дальше, увидев, что на них вот-вот набросятся кротонские гоплиты.
Не снижая темпа, Милон продумывал следующие шаги.
«Мы не сможем догнать сбежавших всадников», — беспокоился он. Эти всадники прибудут в Сибарис на закате дня и оповестят весь город. Тем не менее он надеялся, что Сибарис сдастся легко. Их армия потеряла большую часть боеспособных людей. Им придется принять все выдвинутые условия, первое из которых — восстановление аристократического правительства. Кроме того, эти условия их заставят выполнить немедленно. Если предоставить хоть малейшую свободу действий, они используют золото, конфискованное у богачей, и наймут новую мощную армию.
