— Да, господин. — Человек был потрясен, что его допрашивает сам Милон, который в Кротоне считался героем. — Пленник в капюшоне, его привели солдаты. Я видел их полчаса назад. Пленник и кое-кто из солдат поднялись на тот корабль… — Он повернул голову и кивнул ему вслед. — Ух ты, уже отплыл. — Работяга щелкнул языком, разделяя разочарование собеседников. — Довольно крупное торговое судно… Вон оно, только что вышло из гавани!
Ариадна повернулась в указанном направлении и похолодела. Корабль был в миле от берега, поднял свой большой прямоугольный парус и устремился в открытое море.
Милон проводил глазами уходящее судно, осмотрел гавань и бросился со всех ног к причалу. Ариадна и солдаты озадаченно переглянулись и побежали за ним.
Несмотря на свои сорок четыре года, главнокомандующий оставил далеко позади солдат вдвое моложе его. Он все еще был в превосходной физической форме. Не зря шесть раз выигрывал Олимпиаду по борьбе. Последний раз это было шесть лет назад, с тех пор он не участвовал в состязаниях, но по-прежнему был силен как бык.
Он добежал до дальнего причала, где стояли на якоре самые простенькие суденышки, и запрыгнул в небольшую лодку. Первый из бежавших за ним солдат настиг его и попытался прыгнуть туда же, но Милон остановил его своим мощным голосом:
— Нет! Один я доберусь быстрее.
Он ухватился за весла, поднажал, и лодка быстро заскользила прочь от причала. Несколько солдат отвязывали другие лодки, чтобы следовать за своим вождем.
Милон греб быстрее, чем способен любой другой человек, но расстояние между лодкой и кораблем, увозившим Акенона, не уменьшалось. Широкие паруса надувал попутный ветер, и корабль отошел на расстояние, способное обескуражить любого гребца. Милон посмотрел ему вслед и стиснул зубы. Его мышцы напряглись еще сильнее. Чтобы разогнаться как следует, он начал мысленно считать, постепенно увеличивая темп, как во время марша.
«Раз, два; раз, два; раз, два…»
В ушах гудел ветер, киль с шумом разрезал воду. Задыхаясь, он посмотрел вперед. Действительно ли он приблизился, или это была иллюзия, вызванная нетерпеливым желанием? Нужно было еще увеличить скорость, но Милон начинал уставать.
«Солдат Крисипп подстроил убийство Ореста, а теперь и другие солдаты нападают на братство», — с горечью думал он.
Эти мысли уязвляли его гордость, и он увеличил скорость.
«Раз, два; раз, два; раз, два…»
Через некоторое время снова обернулся.
Его лодка явно приближалась к кораблю. Надо было поддерживать взятый темп.
Он уже был в открытом море. Весла ударились о волну, и его окатило водой. Он потратил много сил, и брызги освежили пылающее от напряжения тело.
Посмотрев на порт, он увидел позади другие лодки. Они не преодолели и половины проделанного им расстояния, хотя в каждой лодке сидели по нескольку гоплитов, которые гребли по очереди.
Милон снова почувствовал, что силы на пределе. Закрыл глаза и вспомнил уроки учителя. Сердцебиение и дыхание замедлились и синхронизировались, он продолжал грести с закрытыми глазами, все больше сосредотачиваясь и не сбавляя темпа.
И вдруг полемарх услышал. Что-то большое затеняло солнце и рассекало ветер где-то совсем рядом. Он открыл глаза и увидел корабль: тот плыл менее чем в двадцати метрах.
Он сделал последнее усилие, поднялся на ноги и закричал.
* * *
В трюме корабля охранявшие Акенона гоплиты дремали, прислонившись к вогнутой деревянной стене. Им нужно было убить время, пока не стемнеет. Тогда они перережут египтянину глотку и выбросят за борт. Надо все сделать так, чтобы матросы ничего не заметили. Им заранее прикрыли спину: капитан корабля получил несколько золотых монет, чтобы никаких проблем не возникало. Если кто-то подаст сигнал тревоги, они скажут, что пленник напал на них сам, и капитан подтвердит их версию.
Ни солдаты, ни Акенон не заметили, что корабль остановился, как вдруг трюм открылся и послышался разъяренный голос:
— Во имя Зевса, Геракла и Пифагора, что здесь происходит!
Солдаты в ужасе переглянулись: откуда здесь взялся Милон?
Главнокомандующий приблизился к ним энергичным шагом, и они вытянулись в струнку.
— Мы подчиняемся приказу, господин. Мы переводим пле… — начал один из сторожей.
Пощечина отбросила его к стене. Затем Милон обрушил удар на другого солдата, который рухнул без сознания. Нагнулся к Акенону, снял с него капюшон и вытащил изо рта кляп.
Акенон большими глотками хватал ртом воздух.
— Спасибо, — хрипло прошептал он. — Спасибо, Милон.
Не говоря ни слова, колосс опустился рядом с ним на колени, вытащил нож и перерезал веревки.
* * *
Ариадна ждала на пристани рядом с только что прибывшим отцом. Вдалеке было видно, как от пузатого торгового судна отделилась крохотная лодка и устремилась к берегу. Ариадна напрягала взор, стараясь разглядеть ее в угасающем свете сумерек, пока не убедилась, что Акенон сидит в лодке и он жив. «Слава богам», — подумала Ариадна, закрывая глаза. В тот же миг она поняла, что не хочет уезжать в Катанию.
Лодка стремительно приближалась. Генерал Милон посадил на весла обоих стражей и заставил их поддерживать изнурительный темп. Когда они высадились на берег, подтолкнул их к своим гоплитам.
— Киньте этих мерзавцев в темницу. Потом мы их допросим.
Генерал удалился вместе с солдатами, а Акенон подошел к Пифагору и Ариадне. Ей хотелось обнять его, но она не осмелилась, и вместо нее Акенона обнял Пифагор.
— Сожалею о случившемся, Акенон. И благодарю провидение за то, что мы прибыли вовремя. — Пифагор положил руки на плечи Акенона и осмотрел его, чтобы убедиться, не ранен ли он. Несмотря на сумерки, он заметил, что шея его испачкана кровью.
— Позволь-ка мне взглянуть.
Акенон показал Пифагору затылок.
— Нехорошая рана, — нахмурился Пифагор. — К тому же засохла. Нужно хорошенько ее промыть, прежде чем зашивать.
Акенон кивнул. Ариадна стояла в отдалении, глядя на него, и он не понимал, что означает ее пристальный взгляд.
Пифагор подождал секунду, а затем извлек какой-то пергамент.
— Мы уже знаем, кто стоит за этим делом. — Он показал Акенону свиток. — Килон добился того, чтобы тебя приговорили к изгнанию.
— Так значит, это правда, — с горечью воскликнул Акенон. — Я изгнан решением Совета. Думал, что это уловка похитителей.
— Чтобы приговорить чужеземца к изгнанию, требуется решение всего лишь двадцати гласных, — пояснил Пифагор, — плюс подпись и печать секретаря. Еще вчера я бы утверждал, что ни один секретарь не подтвердит подобное решение, в первую очередь не поставив в известность нас, но теперь мы знаем, что влияние Килона стало чрезвычайно опасным. В любом случае не беспокойся об этом, мы завтра же аннулируем приговор.
