Заместитель прокурора. Вопрос не в том, можно ли подать такую работу в философский колледж, а в том, можно ли продавать ее по шесть пенсов на улицах Лондона и других городов…
Анни Безант. Господа, неужели вы хотя бы на мгновение подумали, что мы с моим соответчиком боремся за такую малость, как право публиковать и продавать шестипенсовую брошюру?.. На кону стоит нечто гораздо большее — жизненно важный общественный интерес, на защиту которого мы готовы потратить всю свою жизнь… Нет ничего плохого в том, чтобы удовлетворить половой инстинкт, если его удовлетворение не причиняет никому вреда и не наносит ущерба общественной морали.
Во время слушания неоднократно упоминались работы Мальтуса, подтверждавшие, что население растет слишком быстро и его численность следует сократить.
Анни Безант. Я объяснила вам так ясно, как могла, значение слова «непристойное», которое будет определять ваш вердикт. Я утверждаю, что мы руководствуемся самыми благими намерениями и наша цель — способствовать счастью отдельных людей и общества в целом. Я ссылаюсь на Мальтуса — а его мнение еще никому не удалось опровергнуть — и его законы популяции… Я видела, как четыре поколения семьи живут в одной маленькой комнате, где помещается всего две или три кровати, и я спрашиваю: неужели вас удивляет, что, увидев это, я готова рисковать даже тюрьмой и штрафом, чтобы принести хотя бы небольшое облегчение этим несчастным?
Затем она обратилась еще к одному викторианскому бедствию — ранней гибели. Она заявила, что уровень смертности в Манчестере составляет 117 человек на тысячу, а в Ливерпуле он вырос до 132 человек на тысячу.
Задайте себе вопрос: нравственно ли, правильно ли допускать, чтобы дети приходили в этот мир, предрасположенные к болезням, которые вполне можно предотвратить, вместо того чтобы остановить этот процесс — что, я полагаю, вам следовало бы сделать — и облегчить жизнь людей, жестоко страдающих от перенаселения. Задумайтесь также: отказываясь от этой возможности, не увеличиваем ли мы тем самым число преступников…
В этих словах отражены истоки многих викторианских предрассудков. Одних возмущала шестипенсовая брошюра о контрацепции, другие считали, что избыток детей способствует распространению смертельных болезней, сокращает количество свободных ресурсов и чреват ростом преступности. Безант также упомянула ряд преступлений, непосредственно связанных с детьми, в том числе так называемые «детские фермы»: нежеланных детей за определенную плату отдавали на попечение посторонним, совершенно неподходящим для этой задачи женщинам, мужчинам и даже детям. Безант привела в пример случай, когда «ребенка трех лет от роду оставляли за главного с восемью другими детьми». В конечном итоге этих якобы отданных на воспитание детей ждала ранняя гибель. Кроме того, нежеланного младенца можно было «заспать», или «приспать», — другими словами, задушить во сне. Безант сказала суду: «Согласно подсчетам профессора Фосетта, 1 150 000 детей не умерли бы, случись им родиться в более состоятельных семьях. Приняв это во внимание, вы поймете, насколько важен этот вопрос». Затем Безант процитировала отрывок из «Принципов политической экономии» Джона Стюарта Милля, где он говорит о необходимости «настойчиво разъяснять простым и понятным языком всем, вступающим в брак, что их обязанность — ограничивать численность своей семьи».
Далее она привела в пример мать огромного бедного семейства, которая вернулась к работе у стирального корыта уже через 3 дня после родов. «Что мне остается делать? — сказала эта женщина. — Теперь приходится кормить еще один рот. Детей нужно обеспечивать, и я должна найти какой-то выход из положения». «Найти какой-то выход из положения» — таков был главный лозунг Викторианской эпохи.
В своей заключительной речи ведущий процесс заместитель прокурора сказал:
Это грязная, омерзительная книга. Доказательством может служить то, что ни один человек не оставил бы ее открыто лежать на своем столе. Ни один порядочный и образованный английский мужчина не позволил бы прочесть ее даже своей жене — и тем не менее мне сообщают, что в Лондоне и любом другом городе эту книгу может приобрести всякий, имеющий лишние шесть пенсов!.. Ее цель состоит в том, чтобы дать людям возможность вступать в половое сношение, избегая при этом того, что самим Провидением определено как естественный результат полового сношения.
Безант и Брэдлоу приговорили к шести месяцам тюрьмы, но затем, рассмотрев апелляцию, признали невиновными. В этом деле смешались благочестие «низкой церкви», морализм середины века, общественные предрассудки и глубоко викторианское по своей природе лицемерие в вопросах, касающихся секса.
23
Императрица
Отказавшись принять правление, Дизраэли лишил Гладстона возможности уйти в отставку. Впрочем, на нем свет клином не сошелся, и у Гладстона были другие способы добиться своего. Ему оставалось дождаться подходящего повода или хотя бы предлога. Когда военные министры отклонили его план по сокращению армейских и флотских расходов, сославшись на то, что дальше сокращать их просто некуда, Гладстон посчитал эту причину не хуже любой другой. Он объявил коллегам о роспуске парламента. Это стало для всех полной неожиданностью. Граф Кимберли написал в дневнике: «До этого кабинет министров не слышал с его стороны ни единого намека о подобных намерениях. Его слова застигли нас как гром среди ясного неба».
Утром в субботу 24 января 1874 года Дизраэли открыл The Times и прочитал в новостях, что Гладстон призвал к немедленному роспуску парламента. Весь выпуск был посвящен предвыборному обращению Гладстона, в котором он обещал отменить подоходный налог. Дизраэли немедленно созвал своих старших советников. Проработав весь день и всю ночь, он подготовил манифест, который должен был попасть в газеты в понедельник.
Гладстон не нашел вопроса, в котором мог бы солидаризироваться с избирателями. Его текущей программе не хватало блеска. Предложенная им политика строгой экономии бюджета выглядела как последнее слово полностью выдохшегося правительства. Его единственным лозунгом был «доступный завтрак», подразумевавший отмену пошлин на чай и сахар, но этого было недостаточно. Мастерство изменило ему, и Дизраэли вошел в парламент на всех парусах — его партия получила 350 мест (100 из них без борьбы). Партии Гладстона досталось только 242 места, и она отступила на задние скамьи.
Эти выборы были важны по многим другим причинам. Третьей по величине партией в парламенте стала Лига самоуправления Ирландии — ирландские националисты получили 58 мест, чем спровоцировали множество лихорадочных подсчетов в палате лордов и палате общин. Кроме того, на этих выборах голосование впервые проходило тайно. Возможно, именно этим в какой-то степени объяснялись успехи ирландцев. Некоторые наблюдатели также отмечали, что торговля спиртными напитками приносит явную пользу партии тори: если либералы и нонконформисты собираются в церквях и молитвенных домах, то консерваторы как будто закрепили за собой единоличное право на собрания в пабах. По крайней мере, так это виделось раздраженному Гладстону. Лорд Хартингтон, которого за глаза звали Харти-Тарти, сменил Гладстона в качестве лидера Либеральной партии в палате общин, а граф Гренвилл — в палате лордов. По происхождению и взглядам они были намного ближе к старой партии вигов. Многие либеральные парламентарии считали, что Гладстон излишне тяготеет к радикализму. Они были только рады избавиться от него.
