Это милое письмо привело Анну в не поддающийся описанию ужас. Все висело буквально на волоске: честь, корона и, возможно, сама ее жизнь. Герцогиня де Шеврёз – ее излюбленная советчица – предложила королеве притвориться на несколько дней больной и послать гонца в Лондон. Однако опытный в подобного рода делах кардинал предусмотрел и это: королева в одночасье была лишена почти всех преданных ей слуг, во всяком случае таких, чье отсутствие могло остаться незамеченным.
Впрочем, кардинал упустил из виду только одно: герцог Бекингем был фактическим правителем Англии, и он мог организовать все, что ему было угодно.
Перед самым балом кардинал нашептал королю, что нужно обязательно проследить, наденет ли королева его бриллиантовые подвески. А дальше все якобы было, как у Дюма. Король все время спрашивал:
– Где же подвески, дорогая? Что-то я их не вижу. А мне так хочется еще раз убедиться, что они вам к лицу.
А королева отвечала:
– Их сейчас принесут, Ваше Величество.
Король, в число достоинств которого отнюдь не входило умение владеть собой, уже готов был прилюдно наградить королеву пощечиной. Но тут прибежала герцогиня де Шеврёз и протянула Анне Австрийской футляр. Королева была спасена – это герцог Бекингем прислал курьера с подвесками и письмом, в котором говорилось:
«Заметив пропажу подвесок и догадываясь о злом умысле против королевы, моей владычицы, я в ту же ночь приказал закрыть все порты Англии, оправдывая это распоряжение мерой политической. Король одобрил мои распоряжения. Пользуясь случаем, я приказал изготовить новые подвески и с болью в сердце возвращаю моей повелительнице то, что ей угодно было мне подарить».
Итак, королева предъявила мужу подвески «в целости и сохранности». Король ничего не понял, но сразу успокоился, а кардинал был посрамлен, оконфужен, дискредитирован (можно выбрать любое слово по желанию).
Имела ли на самом деле место подобная интрига с подвесками, никто точно сказать не сможет.
Биограф кардинала Франсуа Блюш, например, уверен, что «история с подвесками совершенно абсурдна». Обосновывая свое мнение, этот известный историк задается следующим вопросом:
«Как в 1625 году, через год после своего вхождения в Королевский совет, только лишь терпимый королем, но еще не любимый им, министр мог бы из мести королеве обвинить ее перед супругом?»
Однако если вся эта история и происходила, упрямые факты говорят о том, что события просто не могли выстроиться так, как мы привыкли думать после прочтения «Трех мушкетеров». Хотя бы по той простой причине, что, отправься четверо друзей в Англию, в тех условиях живыми бы им точно не вернуться.
Заговор графа де Шале
Шале – ничтожный, но трагический
персонаж, ставший «козлом отпущения».
Энтони ЛЕВИ
Итак, кардинал де Ришелье плел интриги вокруг Анны Австрийской, а Анна Австрийская с ее уязвленной гордостью и неудавшейся любовью терпеть не могла кардинала де Ришелье. С другой стороны, Людовик XIII с каждым днем все больше и больше привязывался к кардиналу. Тот же Франсуа Блюш называет этот почти сформировавшийся политический тандем «согласием, которое среди бесконечных случайностей способствовало единству суверена и его министра».
Кончилось же все тем, что многие историки квалифицируют как «двоевластие».
Луи де Рувруа де Сен-Симон, великий поклонник Людовика XIII, сделавшего его отца герцогом, по этому поводу пишет:
«Любое из великих деяний, которые свершались тогда, происходило только после того, как было обсуждено королем с де Ришелье в самой глубокой тайне».
А великий французский философ и писатель Вольтер, отмечая всемогущество кардинала, даже сделал такое заключение:
«Ему не хватало только короны».
Что же касается Анны Австрийской, то, по сути, кардинал просто «стравил» ее с Людовиком XIII и очень умело свел «на нет» все ее влияние.
Конечно, Анна Австрийская жаждала мести и готова была ввязаться в любую интригу, направленную на свержение кардинала. В частности, она имела прямое отношение к заговору герцогини де Шеврёз и маркиза де Шале.
* * *
Заговор Анри де Талейран-Перигора (он же граф де Шале) имел место в 1626 году, и это была первая серьезная попытка устранения кардинала де Ришелье его политическими противниками. Более того, этот заговор стал важнейшей частью еще более широкого замысла по низложению Людовика XIII и возведению на трон его младшего брата Гастона.
К заговору примкнули: Гастон Орлеанский, побочные братья короля (дети Генриха IV от мадам д’Эстре) Сезар и Александр де Вандоммы и некоторые другие. Заговорщики рассчитывали, что в решительный час к ним примкнет вся французская аристократия, недовольная деятельностью кардинала де Ришелье. Последнего же планировалось либо изгнать из Франции, либо убить, а Людовика XIII предполагалось свергнуть с престола и заточить в монастырь, чтобы провозгласить королем его брата Гастона.
Элегантный и беззаботный Гастон, как мы уже знаем, разительно отличался от своего старшего брата. Он был любимцем Марии Медичи и двора, больше походившего на кипящий котел, где соперничали брожение умов и распутство. И именно его многие считали самым подходящим кандидатом в преемники Людовика XIII. А раз так, думали эти «многие», то почему было бы не ускорить его восшествие на трон, тем более что существовавший король, как им казалось, мало соответствовал своему высокому предназначению.
Активную роль в заговоре играли герцогиня де Шеврёз и воспитатель Гастона маршал д’Орнано. Они считали необходимым после устранения Людовика XIII устроить брак Гастона и Анны Австрийской. Другие же, в частности принц де Конде, сами вполне могли претендовать на престол.
* * *
Кардинал де Ришелье очень скоро заподозрил неладное и через сеть своих тайных агентов выяснил, что на Гастона оказывает дурное влияние его воспитатель. Кардинал приказал немедленно арестовать маршала и начать следствие по его делу.
Заговорщики всполошились и решили поторопиться с ликвидацией кардинала. Нужен был только исполнитель, и его нашла все та же герцогиня де Шеврёз в числе своих многочисленных поклонников. Им оказался 27-летний граф де Шале
[12], человек из окружения Гастона.
О том, что граф де Шале был влюблен в герцогиню де Шеврёз, рассказывает нам в своих «Мемуарах» мадам де Мотвилль. По ее словам, будучи профессиональной интриганкой, герцогиня могла «лепить» из молодого графа все, что ей было угодно. К тому же он оказался весьма близким другом Гастона, которому в 1626 году исполнилось 18 лет, и его официально объявили дофином
[13].
