А вот отрывок из еще одного письма:
«Как правило, обед у Его Преосвященства длится с двух до трех часов дня. Нередко он настаивает, чтобы я сопровождал его к королю. Он в разговоре со мной очень прост, а на публике – исключительно вежлив. Я чувствую себя обязанным постоянно составлять ему компанию».
Наверняка тогда итальянец и мечтать не мог о том, что очень скоро именно он займет место своего кумира.
Кстати говоря, Мазарини тогда пробыл в Париже до мая 1636 года и при этом не выполнил ни одной из возложенных на него задач. Зато он отлично использовал это время для установления личных контактов с наиболее влиятельными людьми Франции. И, как пишет П.П. Черкасов, кардинал де Ришелье по достоинству оценил «таланты внука сицилийского рыбака, сделавшего головокружительную карьеру исключительно благодаря собственным достоинствам и ловкости».
Судьба Лотарингии
Теперь Ришелье мог организовать
новое наступление французских войск
в Лотарингию.
Энтони ЛЕВИ
Как и следовало ожидать, судьба Лотарингии решилась по плану Ришелье. Французская армия под командованием Людовика XIII развернула наступление вдоль реки Мозель. Другая армия во главе с маршалом де Ля Форсом с ходу овладела Эпиналем, что на юге Лотарингии. Нанси контролировался французами.
Герцог Карл IV Лотарингский пребывал в отчаянии. Он отрекся от престола в пользу младшего брата – кардинала Николя-Франсуа Лотарингского – и бежал в Германию, где поступил на имперскую службу.
Новоиспеченный герцог отказался от духовного сана и женился на своей кузине Клод-Франсуазе Лотарингской. Затем, поняв, что французы не намерены с ним считаться всерьез, он бежал вместе с молодой женой сначала во Франш-Конте, а затем – в Италию, к своей тетке Великой герцогине Кристине Тосканской (старшей дочери Карла III Лотарингского).
Возвращение Гастона во Францию
Под видом выезда на охоту
он совершил побег со своими друзьями
и в девять часов вечера достиг границы.
Энтони ЛЕВИ
Теперь настало время заняться судьбой Гастона Орлеанского, находившегося в Брюсселе. Для начала какой-то неизвестный попытался проникнуть там в его дом, чтобы убить «Месье». Принято считать, что это был тайный агент отца Жозефа, хотя доказательств этому нет и быть, наверное, не может.
Дела Гастона последнее время шли очень плохо: он влез в долги, постоянно с кем-то конфликтовал… А тут еще и кардинал де Ришелье активизировал конфиденциальные переговоры с упомянутым выше Антуаном де л’Ажем, сеньором де Пюилораном, который должен был уговорить дестабилизированного Гастона вернуться во Францию.
А 1 октября 1634 года Людовик XIII нанес решающий удар: он сообщил о готовности примириться с братом, но на этот раз Гастону было отведено на размышления всего две недели. И Гастон «сломался», сообщив в Париж о своем согласии принять условия короля.
Сборы, понятное дело, проводились в обстановке повышенной секретности, так как испанские власти могли помешать отъезду. По сути, это был и не отъезд даже, а побег. И его организацией занимался Антуан де л’Аж, решивший произвести его под видом охоты.
В результате 2 октября Гастон в сопровождении тридцати верных ему дворян, из которых лишь четверо знали об истинной цели «охоты», выехал из Брюсселя. Вечером того же дня «охотники» пересекли границу Франции, а на следующий день, в районе Суассона, Гастона встретил сам суперинтендант финансов Клод Ле Бутийе. При себе он имел 135 000 ливров, предназначавшихся для погашения первоочередных долгов «Месье».
21 октября 1634 года Людовик XIII встретился со своим братом в Сен-Жермене. Приблизившись к королю, Гастон буквально бросился к ногам короля и заявил:
– Сир, мне ничего не остается, как просить вас простить меня…
Король обнял брата, затем – Антуана де л’Ажа, сеньора де Пюилорана.
В это время появился кардинал де Ришелье. Гастон двинулся к нему навстречу.
При этом Людовик XIII назидательно сказал:
– Брат мой, я прошу вас любить господина кардинала.
– Я буду любить его, как самого себя, – охотно поспешил заверить брата Гастон. – Я буду всегда и во всем следовать его советам.
Естественно, мало кто из участников и свидетелей этого спектакля поверил в искренность главных действующих лиц. Но факт остается фактом: главная цель была достигнута, и «Месье», возвращенный на родину, был выведен из-под влияния врагов Франции.
Со своей стороны Анна Австрийская при встрече назвала Гастона предателем и, повернувшись к нему спиной, гордо удалилась.
После этого кардинал де Ришелье решил укрепить союз с необходимым ему Антуаном де л’Ажем, имевшим на Гастона очень большое влияние. Для этого 28 ноября 1634 года он женил его на своей 12-летней двоюродной кузине Маргарите дю Камбу де Куаслен. Молодожены получили в подарок от короля титулы герцога и герцогини, а жених еще и обещанное пэрство. Но всего через несколько месяцев, в июле 1635 года, новоиспеченный герцог вдруг умер при невыясненных обстоятельствах, гуляя по Венсенскому лесу. Ему было всего 33 года, и многие тогда говорили о том, что это – убийство.
Что же касается Гастона, то он вместе со своей женой обосновался в Блуа, где стал ждать решения комиссии, созданной по распоряжению Людовика XIII для проверки законности этого брака.
Учреждение французской академии
Кардинал становится покровителем
этих господ. Члены набираются
путем кооптации, результат выборов
предоставляется покровителю.
Франсуа БЛЮШ
В марте 1634 года был составлен проект одного из самых оригинальных институтов, когда-либо существовавших во Франции – Французской академии (Académie Française). После соответствующей доработки проект был утвержден Людовиком XIII.
По сути, Академия родилась из небольшого кружка литераторов, которые начиная с 1629 года собирались в доме писателя Валентена Конрара и вели беседы на различные темы, главным образом об искусстве.
Уже 13 марта 1634 года, хотя Академия еще не была формально образована, его члены (чуть более тридцати человек) избрали своего директора (Жак де Серизэ), канцлера (Жан Демаре де Сен-Сорлен), пожизненного секретаря (Валентен Конрар) и начали протоколировать ход заседаний. А 22 февраля 1635 года Людовик XIII подписал патент на создание Академии.
Таким образом, 22 февраля 1635 года стало днем рождения Французской академии, существующей уже почти четыре столетия. И кардинал де Ришелье был ее первым «отцом и покровителем».
Как только не критиковали с тех пор Французскую академию. И была она предметом бесконечных насмешек и эпиграмм. И упрекали ее за то, что она мало занимается делом и принимает в свои члены полуграмотных знатных господ или не очень известных литераторов, тогда как многие славные писатели не удостоиваются этой чести…
