А вот важное для нас мнение историка Франсуа Блюша:
«Его Высокопреосвященство смог подарить Франции десять драгоценных месяцев, так как последние месяцы мирного времени можно считать в двойном и даже тройном размере».
* * *
Безусловно, и противник не терял времени даром. В частности, австрийцы и испанцы вынудили протестантского герцога Бернхарда Саксен-Веймарского отступить на левый берег Рейна, и этим были созданы условия для быстрого и безболезненного овладения Эльзасом и долинами, прилегающими к реке Мозель.
Что же касается официального объявления войны, то французы решили соблюсти давно забытый средневековый ритуал и отправили в Мадрид герольда в живописном одеянии, который вручил Филиппу IV декларацию французского короля с перечислением всех «обид», нанесенных его достоинству. Другой герольд отправился с аналогичной декларацией в Брюссель, к Хуану Австрийскому, губернатору испанских Нидерландов и брату Филиппа IV.
Короче говоря, война объявлена по всем правилам, а за 11 дней до ее начала отец Жозеф следующим образом определил цель предстоящей кампании:
«Подлинные намерения короля состоят в том, чтобы в максимально короткие сроки обеспечить всеобщий мир на будущее, которое напоминало бы золотой век времен Августа».
К сожалению, тогда никто, включая и самого кардинала де Ришелье, даже не мог себе представить, что «максимально короткие сроки» затянутся, и эта изнурительная война продлится целых 24 года.
* * *
В день объявления войны, 19 мая, французские войска под командованием маршалов Урбена де Майе-Брезе и Гаспара де Колиньи встретили в Бельгийских Арденнах 14-тысячный испанский корпус, возглавляемый Томмазо-Франческо Савойским, князем Кариньяна (сыном герцога Карла-Эммануила Савойского и Каталины Австрийской). Французы с ходу атаковали и наголову разгромили противника. Испанцы потеряли в этом сражении до 5000 человек убитыми и ранеными, 1500 человек было взято в плен, а с ними вся артиллерия и 40 знамен.
27 мая 1635 года, продвигаясь в глубь испанских Нидерландов, французские войска соединились в районе Маастрихта с полками голландской армии принца Фредерика-Генриха Оранского, сын принца Вильгельма I Оранского и Луизы де Колиньи.
6 июня Людовик XIII подписал обращение к населению испанских Нидерландов с призывом к национальному восстанию. При этом он назвал начавшуюся кампанию «справедливой войной», и это лишний раз подтверждает тот факт, что кардинал де Ришелье, готовивший это обращение, очень заботился о том, чтобы французскому вмешательству в войну придавался вынужденный характер.
Под эту «справедливую войну» была объявлена мобилизация, и стараниями Ришелье под знамена удалось собрать до 160 000 человек. Очень важно отметить, что никогда прежде Франция не имела столь многочисленной армии.
В результате франко-голландские войска начали развивать успешное наступление на Брюссель, и 1 июня они подошли к городу Тирлемону, что на полпути между этим городом и Маастрихтом. Там в тот момент находилась ставка Хуана Австрийского, и тот решил сдать город, заранее отведя оттуда испанские войска. После этого Тирлемон подвергся жестокому разграблению, и это отрицательно сказалось на дисциплине франко-голландских войск.
Конечно, наступление на Брюссель продолжилось, но уже не столь энергично, как в начале кампании. Все пребывали в благодушном настроении, полагая, что судьба столицы испанских Нидерландов предопределена.
Удивительно, но вот тут-то французское командование вдруг прекратило наступление. Вместо этого французы приступили к осаде Лувена, хотя принц Оранский с пеной у рта настаивал на том, чтобы обойти его и совершить решительный марш-бросок на Брюссель.
Однако Урбен де Майе-Брезе и Гаспар де Колиньи, командовавшие французами, отказались выделить принцу Оранскому хотя бы часть своих войск, чтобы тот двинулся на Брюссель. Это только усилило взаимное недовольство.
В своих «Мемуарах» Франсуа де Ларошфуко, лично участвовавший в описываемых событиях, рассказывает:
«В 1635 году последовало объявление войны королю Испании, и маршалы Шатийон
[21] и Брезе вступили во Фландрию во главе двадцатитысячной армии, дабы соединиться с принцем Оранским, который начальствовал над голландцами. Он стал главнокомандующим, и эти два корпуса, вместе взятые, насчитывали более сорока тысяч человек. Еще до этого соединения армия короля выиграла битву при Авене и разгромила испанские войска под командованием принца Томмазо. Несколько молодых людей из знатных семейств приняли участие в этом деле как волонтеры; я был в их числе. Столь блистательная победа вызвала зависть принца Оранского и внесла разлад между ним и маршалами Шатийоном и Брезе. Вместо того чтобы извлечь выгоду из такого значительного успеха и поддержать свою добрую славу, он распорядился разграбить и сжечь Тирлемон, чтобы тем самым покрыть позором оружие короля и запятнать его ненужной жестокостью; он осадил Лувен, не имея намерения его захватить, и настолько ослабил французскую армию непрерывными тяготами и нехваткой во всем, что к концу похода она оказалась неспособной самостоятельно возвратиться тем же путем, каким прошла ранее, и была вынуждена вернуться морем».
Кардинал де Ришелье, находясь в это время в Париже, требовал немедленно возобновить наступление и завершить кампанию до приближения осени. В одном из писем своему представителю при штабе маршалов барону де Шарнасе он подчеркивал:
«Ежедневно я молю Бога, чтобы ваши пророчества относительно быстрого продвижения во Фландрии оказались вернее моих опасений, что оно идет недостаточно энергично».
Фердинанд, другой брат Филиппа IV, с успехом использовал предоставленную ему французами передышку. Пока противник терял время под Лувеном, он успел перегруппировать свои войска и даже укрепил их за счет 15-тысячного корпуса под командованием генерала Оттавио Пикколомини, посланного императором Священной Римской империи Фердинандом II из Рейнской области.
После этого испанцы организовали смелый прорыв на территорию Голландии, захватив стратегически важный форт Шенк у слияния Рейна и Вааля. В результате Утрехт и Амстердам оказались под непосредственной угрозой.
Фредерик-Генрих Оранский, естественно, бросился на помощь своим соотечественникам, а французам пришлось снимать осаду Лувена. Как и опасался Ришелье, блестяще начатая кампания пошла как-то не так. Да, принцу Оранскому при поддержке французов удалось отвести угрозу от Утрехта, но при этом войска понесли существенные потери. И настроение в армии изменилось. Снабжение было организовано плохо, люди голодали, а посему началось массовое дезертирство.
В результате все захваченные в начале кампании позиции были бесславно утрачены. Это был полный провал, и кардинал де Ришелье тогда написал Людовику XIII:
«Сердце кровью обливается, когда узнаешь о погибели фландрской армии. <…> Это должно послужить в дальнейших делах короля самым серьезным уроком, ибо достойна презрения та держава, которая спокойно взирает на то, как гибнут в нищете ее войска».
