И все же многие тогда говорили об убийстве. Да и теперь тоже порой так говорят. В частности, историк Антуан Жэ в связи с этим пишет:
«Победа открывала графу Суассонскому дорогу на Париж и давала ему возможность свергнуть Ришелье. Смерть этого принца была необходима министру, и почему бы не подумать, что именно он все это и организовал?»
Как бы то ни было, кардинал был очень обрадован подобной новостью. В одном из своих писем тогда он заметил:
«Если месье де Шатийон проиграл битву вследствие своего просчета, то Франция очень много выиграла от потери графа».
После нелепой гибели своего предводителя армия мятежников быстро стала распадаться. Удивительно, но смерть графа Суассонского, бывшего душой и головой всего предприятия, оказалась фатальной для заговора: все настолько поверили в могущество «Красного дьявола» (так называли Ришелье из-за цвета его кардинальской мантии), что подумали, что его месть может достать любого и в любом месте…
В результате герцог де Гиз был приговорен к смерти, но бежал во Фландрию. Все его имущество во Франции было конфисковано. Возглавивший остатки армии де Ля Тур д’Овернь отступил к Седану и укрылся за мощными городскими стенами. После этого он стал искать пути примирения с Людовиком XIII, лично возглавившим поход на Седан.
Этот человек в тот момент носил титул герцога Буйонского, и во многих источниках его называют именно так. В любом случае, он не стал дожидаться, пока королевская армия возьмет Седан, а на свой страх и риск явился в ставку короля, сдавшись на его милость. При этом он называл кардинала де Ришелье не иначе как «самым великим министром, каких только знал мир». И он был прощен, получив право отобедать в компании короля и его первого министра. Очень скоро мы увидим, насколько искренен был этот самый герцог…
Породнение с королевской семьей
Ришелье в первые месяцы 1641 года
устроил свадьбу своей
не блиставшей красотой племянницы.
Энтони ЛЕВИ
После описанных выше событий положение нашего героя еще более укрепилось. А в довершение ко всему он в 1641 году еще и породнился с королевской семьей. Во всяком случае, кардиналу удалось выдать свою 13-летнюю племянницу Клер-Клеманс де Майе-Брезе – дочь маршала Урбена де Майе-Брезе и младшей сестры кардинала Николь – замуж за Луи II де Бурбон-Конде, герцога Энгиенского, то есть за будущего Великого Конде, сына принца Анри II де Бурбон-Конде и Шарлотты-Маргариты де Монморанси.
С сожалением приходится констатировать, что этот брак, заключенный в Милли-ле-Мёгон 11 февраля 1641 года, принес несчастье всему роду Конде, обрекая его на вырождение.
Дело в том, что сестра Ришелье страдала тяжелым психическим расстройством: ей казалось, что она сделана из хрусталя. Николь боялась «разбиться», и потому стоило огромного труда заставить ее присесть или уложить спать. Ее муж маршал де Майе-Брезе довольно скоро оставил такую жену, и она безвыездно прожила до конца своих дней в своем замке в Анжу. Как ей удалось родить – это даже трудно себе представить, но их дочь с ранних лет воспитывалась отдельно от матери.
Это было тщедушное существо небольшого роста, с довольно правильными чертами лица, но унаследованными от матери отклонениями. Она-то и принесла несчастье семейству Конде.
Во всяком случае, старший сын от этого брака, Анри-Жюль, родился в июле 1643 года психически неполноценным. Герцог де Сен-Симон в своих «Мемуарах» утверждает, что он не имел друзей и был неспособен их иметь. Он же уточняет, что Анри-Жюль де Бурбон-Конде страдал ликантропией, то есть помешательством, при котором больной считает себя каким-то животным. По его словам, принц «считал себя то собакой, то другим животным, которых он постоянно имитировал».
Второй сын несчастной Клер-Клеманс де Майе-Брезе, которого назвали именем Луи, родился в 1652 году и прожил всего семь месяцев.
Один из внуков Клер-Клеманс де Майе-Брезе, Луи III де Бурбон-Конде, родившийся в 1668 году, страдал эпилепсией и врожденным уродством. Другой внук, Анри, прожил всего неполных три года, а еще один внук, Луи-Анри – несколькими месяцами больше.
Понятно, что все это обнаружится уже после смерти кардинала де Ришелье. Тогда же, в 1641 году, он испытывал понятное чувство удовлетворения от заключенной сделки, которая обошлась ему в 600 000 ливров, ибо таково было приданое невесты.
Ришелье и новая Франция (Канада)
Современная провинция Квебек
многим обязана Ришелье.
Франсуа БЛЮШ
Нельзя не отметить и следующий факт: при кардинале де Ришелье началось активное освоение Новой Франции (Канады).
Точнее, оно началось, когда французский мореплаватель Жак Картье из Сен-Мало в 1534 году высадился на полуострове Гаспе, где водрузил крест в знак того, что эти земли отныне принадлежат французской короне.
Историк Е.В. Тарле отмечает:
«Первый толчок французским заморским странствованиям очень просто и непосредственно был дан коротенькой инструкцией, врученной в 1534 году королем Франциском I моряку из западнофранцузского города Сен-Мало Жаку Картье, которому суждено было открыть Канаду: в королевской инструкции ему предписывалось “отправиться в новые земли, открыть те острова и страны, где, как говорят, должно находиться большое количество золота”».
Так Жак Картье стал местным уполномоченным французского короля Франциска I. Но не первым, как утверждает Е.В. Тарле, ибо первым был Джованни Верраццано, итальянец на французской службе, который в 1524 году первым из европейцев проплыл вдоль восточного побережья Северной Америки (от Ньюфаундленда до Флориды) и первым употребил термин «Новая Франция».
Во время своего второго путешествия, в 1535 году, Жак Картье поднялся вверх по реке, которую он назвал рекой Святого Лаврентия. При этом его главной целью было найти новый морской путь в Азию. Соответственно он исследовал близлежащие территории и составлял карты. Так он добрался до местечка Стадаконе, где встретился с Доннаконой, вождем местного племени ирокезов. На своих картах он обозначил территорию вокруг Стадаконе как «страна Канада», и это название позже стало обозначать всю долину реки Святого Лаврентия, а позже – и всю Новую Францию. Затем французский исследователь поднялся еще выше по течению реки до местечка Ошелага (нынешний Монреаль), где его дальнейшее продвижение было остановлено крутыми речными порогами.
В Стадаконе Жак Картье и его спутники провели суровую зиму, и многие тогда умерли от холода и цинги.
Во время своего третьего путешествия, в 1541 году, Жак Картье исследовал долину реки Святого Лаврентия, основал форт Шарлебур-Рояль на реке Кап-Руж, в нескольких милях вверх по течению от Стадаконе.
В 1542 году за Картье должен был последовать Жан-Франсуа де Ля Рок де Роберваль с группой из примерно ста колонистов. Но, безрезультатно прождав всю зиму, Картье отправился домой. Он встретил Роберваля и его людей в гавани Сент-Джонс на Ньюфаундленде. Роберваль был старше Картье по званию, но последний отказался сопровождать колонистов в Квебек и самовольно отплыл во Францию. В результате экспедиция Роберваля отправилась дальше сама, совершив неудачную попытку основать колонию на том самом месте, где зимовал Жак Картье во время своей второй экспедиции. К следующей весне около 60 колонистов умерло, и в сентябре 1543 года колония была эвакуирована.
