К тому же эта дорога была хорошо защищена. Осенью 1943 года Кессельринг построил сеть оборонительных рубежей, чтобы остановить наступление союзников. К поздней осени британцы и американцы прорвали два рубежа, Барбара и Бернхардт, но победа не принесла особого облегчения. Угрюмые горные хребты на севере, казалось, тянулись до бесконечности, а за последним хребтом союзников терпеливо поджидала линия Густава, которая простиралась через Италию от Средиземного моря на западе до Адриатического моря на востоке и была защищена сетью взаимосвязанных оборонительных сооружений, охранявших дорогу на север в Рим. Немецкая пропаганда утверждала, что линия Густава неприступна, и солдаты, продиравшиеся через заснеженные горные перевалы к Вечному городу, не горели желанием проверять немецкое бахвальство.
Если бы не жестокая судьба, союзные войска уже могли бы быть в Риме. Первоначально немцы планировали оставить столицу, но по ходу осенних боев немецкие командиры поняли, насколько ценным союзником была гористая местность Италии. Между двумя старшими немецкими командирами в стране вспыхнул спор. Эрвин Роммель, который возглавлял силы из девяти дивизий в Северной Италии и терял веру в способность Германии одержать победу, хотел оставить Рим и отступить на более защищенную позицию в долине реки По, в нескольких сотнях километров к северу. Кессельринг, командовавший восемью дивизиями на юге, не питал иллюзий относительно будущего Германии в Италии. Однако он был оптимистом и считал, что заставит англичан и американцев заплатить высокую цену за каждый метр итальянской земли, который они захватят. Улыбчивый Альберт, один из самых разносторонних генералов Германии, сыграл важную роль в битве за Британию, а год спустя – в воздушной кампании при старте «Барбароссы». На Сицилии Кессельринг проявил навыки полевого командира. Под носом значительно превосходящих англо-американских сил он эвакуировал 40 тысяч итальянских и немецких солдат, 93 тысячи автомобилей, 970 тонн топлива и 15 тысяч тонн запасов в материковую Италию.
Осенью 1943 года, когда Гитлер начал поиск главнокомандующего, который возглавит итальянскую кампанию, выбор быстро сузился до Кессельринга или Роммеля. Гитлер некоторое время колебался, но в конце концов выбрал Кессельринга. Он был не так известен, как Лис Пустыни, чьи подвиги в Северной Африке стали легендой. Но Гитлер не искал немецкого Лоуренса Аравийского. Он считал, что военный успех без оптимизма невозможен и что Улыбчивый Альберт, оптимист по натуре, может найти полосу солнечного света в самом темном облаке, в то время как Роммель, хотя и «необычайно храбрый и способный командир», на такое не способен.
Кессельринг оказался правильным выбором. К началу декабря наступление союзников замедлилось, и разочарованные британские и американские стратеги искали способ вернуть себе инициативу. В поисках решения союзники пересмотрели идею, которую в различных версиях обсуждали еще с октября. Первоначально ее предложил генерал Александер, старший британский командующий в Средиземном море. Алекс, как его называли друзья, родился в Северной Ирландии, колыбели британского офицерского сословия. Он был ослепительно красив, по-джентльменски хорошо воспитан, и к тому же был воином. В то время как другие солдаты после Первой мировой войны засели по домам, Александер отправился на поиски новой войны и нашел ее в Восточной Европе. В 1940 году он одним из последних британских офицеров покинул пляжи Дюнкерка (возможно, и последним). Поздней осенью Александер, разочарованный тупиковой ситуацией в Италии, предложил решение: атаковать с двух сторон. Первый удар следовало сосредоточить на городе Кассино, который находился под древним аббатством Монте-Кассино и был наиболее сильно защищенным сектором линии Густава. 5-я американская армия вступит в бой с немцами в Кассино, а силы из пяти дивизий двинутся на север и займут плацдарм в Анцио, итальянском городе в 55 километрах к югу от Рима. Когда план Александера потеснила операция «Оверлорд», получившая приоритет в использовании десантных судов, генерал Кларк предложил сокращенную версию плана: единственная усиленная дивизия из 24 тысяч человек захватит пляжи в Анцио и будет удерживать их, пока 5-я армия не прорвется за линию Густава и не придет им на помощь.
Неделю спустя Кларк решил отказаться от этого варианта. По самым оптимистичным оценкам, 5-я армия могла прибыть в Анцио через семь дней, и Кларк сомневался, что 24 тысячи человек смогут удерживать плацдарм под шквальным огнем немцев дольше суток. Но Черчилль практически сразу вернул план к жизни. Италия занимала центральное место в тайной стратегии премьер-министра; более того, победа при Анцио восстановила бы часть престижа, который империя потеряла в Дюнкерке и Сингапуре. В Рождество 1943 года Черчилль, все еще болеющий пневмонией, позвонил Рузвельту и спросил, можно ли оставить часть десантных кораблей, предназначенных для «Оверлорда», на итальянском театре до февраля, чтобы поддержать то, что теперь называлось Анцио-Неттунской операцией. Рузвельт согласился, хотя ему не нравились эти британские аттракционы в Восточном Средиземноморье.
В своей последней версии Анцио-Неттунская операция напоминала расширенную версию плана Кларка, за исключением того, что на пляжи Анцио бросали две штурмовые дивизии вместо одной. Сторонники плана называли его беспроигрышным. Если Кессельринг решит противостоять высадке, ему придется отвести войска от линии Густава, увеличивая ее уязвимость. И наоборот, если он проигнорирует угрозу Анцио и использует свои ресурсы для предстоящей битвы при Кассино, штурмовые силы смогут относительно легко захватить Альбанские горы, открывавшие дорогу в Рим. Декабрь сменился январем, погода ухудшалась, и бои становились все более ожесточенными. Камино, Ротондо, Лунго, Сан-Пьетро и десятки других малоизвестных итальянских городков, о которых мир никогда не слышал, на несколько дней превратились в миниатюрные Соммы и Пашендейли. Подкрепления уничтожались так быстро, что часто люди умирали, не зная имен других солдат в своей роте. Мертвых засовывали в мешки для трупов образца 1940-х годов, чтобы защитить их от диких животных, и единственным напоминанием об их службе был окровавленный жетон. Батальоны несли потери от сотни до двухсот человек ежедневно. Измученные носильщики засыпали на сильном морозе и просыпались с хриплым кашлем. Шестнадцатого января американские войска, потеряв 16 тысяч человек, прорвали линию Бернхардта, предпоследнюю линию обороны Германии. Победа не принесла радости. Впереди проходила линия Густава, самая грозная из немецких укрепленных позиций. Она простиралась на сотню километров по всей Италии, но самым мощным участком был город Кассино и огибавшие его реки Рапидо и Гарильяно. Город находится к юго-западу от аббатства Монте-Кассино, в километре от того места, где больше тысячелетия назад молились святой Альдемар Мудрый и святой Бенедикт Нурсийский.
Подходы к Кассино защищали четыре сотни немецких тяжелых орудий и ракетных установок, каждая батарея была связана с наблюдателем, который, дрожа, сидел за деревом или скалой и следил за происходившим в городе. Каждый метр Кассино, который можно было укрепить, был укреплен. В течение двух месяцев «немецкие инженеры и подневольные итальянские рабочие взрывали скалы, укрепляли бункеры телефонными столбами, а крыши бункеров – дополнительными столбами, дубовыми балками и слоем земли толщиной пару метров», – писал историк. В городе Кассино были расчищены зоны обстрела вокруг укрепленной железнодорожной станции и гостиницы «Континенталь». Союзники ответили введением польских и новозеландских войск. В домах под аббатством старушки доставали четки и пели «Аве Мария». Гитлер в ответ пообещал Кессельрингу больше мин, колючей проволоки, противотанковых орудий и инженеров, подневольных работников и трехтонных бронированных турелей с угольными печками, чтобы согревать экипажи. Поскольку обе стороны бросились мобилизовать как можно больше людей и техники, надвигавшаяся битва начала походить на генеральную репетицию Армагеддона.
