Сказать было легче, чем сделать. Людей у Моргана было немного, а его заместителем назначили американского генерала Рэя Баркера. Кроме того, в распоряжении Моргана была горстка младших британских и американских штабных офицеров. Существовали также серьезные противоречия в вопросе масштабов наступления. Американцы предлагали план, подразумевавший использование всех доступных средств; британцы предпочитали задействовать силы, имевшиеся на момент штурма. «Такие дела, – якобы сказал Брук, передавая Моргану инструкции. – Но ты, черт возьми, должен заставить все это работать». Морган назвал свою новую организацию COSSAC (КАЗАК) по первым буквам своей должности (Chief of Staff to the Supreme Allied Commander – начальник штаба Верховного главнокомандующего союзниками) и приступил к работе.
Самой серьезной проблемой была нехватка десантных судов. Первая волна войск должна была высадиться на берег в достаточном количестве, чтобы продержаться до прихода подкреплений. Специалисты по планированию подсчитали, что для этого потребуются пять дивизий, а десантных кораблей хватало только для трех. Без прямого приказа адмирал Кинг вряд ли перенаправит десантные суда из Тихого океана для высадки в Нормандии. Ставка на 90 дивизий также создавала проблему с человеческими ресурсами. В соответствии с планами осенью 1944 года требовалось перебросить семь союзных дивизий из Италии в Великобританию для подготовки к операции «Оверлорд», но Черчилль был готов бороться за то, чтобы оставить крупные силы союзников в Средиземном море. Вопрос о том, когда и где должна произойти высадка, также оставался открытым. Для высадки требовалось место в пределах досягаемости истребителей союзников в Соединенном Королевстве, расположенное рядом с крупным портом, неуязвимым для атак с суши и достаточно большим, чтобы разгрузить судна для перевозки танков и другие крупные десантные корабли. Также на пляжах должно быть достаточно съездов, чтобы транспортные средства и люди могли быстро выехать с пляжей на дороги. Рейд 1942 года на французский пляжный городок Дьепп служил напоминанием о том, как быстро все может пойти не так, если не выполнить эти требования. В течение одного летнего дня половина десантных войск (преимущественно канадских) при приземлении в Дьеппе была убита, ранена или взята в плен, а ВВС потеряли более сотни самолетов.
Идеальным местом для высадки был Па-де-Кале, расположенный всего в шестидесяти километрах к востоку от Кентербери, но его преимущества были настолько очевидны, что крупные силы немцев с пулеметами и минометами наготове наверняка ожидали прибытия десантных кораблей. Подходящие для высадки места были в Голландии и Бельгии, но их близость к Германии позволила бы немцам быстро прислать подкрепления. Также рассматривались Гавр, Брест и Шербур, но по тем или иным причинам все они были исключены. Оставалась Нормандия.
Нормандия находилась в 270 километрах от Британии, и крупные силы союзников вряд ли могли достигнуть цели, не привлекая внимания. Тем не менее в Кане, самом важном городе региона, имелись хороший порт и аэродром, а после захвата силы вторжения могли перекрыть железнодорожное и автомобильное движение между Шербуром и Парижем. Кан был хорошо известен британцам. Вскоре после Дюнкерка радио Би-би-си попросило слушателей прислать открытки, собранные во время довоенных каникул на континенте. Десять миллионов британцев откликнулись на просьбу. Фотографии с воздуха от британских ВВС и данные французского подполья также предоставили ценную информацию о местах высадки и дислокации немецких войск в регионе. Однако в декабре 1943 года один важный вопрос все еще оставался без ответа: смогут ли пляжи к западу от реки Орн, протекающей через Нормандию, выдержать вес танков, грузовиков и другой тяжелой техники, которая должна высадиться вместе с войсками? На вопрос был дан смелый ответ, который вызвал бы восторг читателей «Boy’s Own
[255]». Вооружившись пистолетами, кинжалами, наручными компасами, водонепроницаемыми часами и дюжиной тридцатисантиметровых трубок, в канун Нового года капитан (впоследствии майор) Логан Скотт-Боуден и сержант Брюс Огден-Смит подошли на сверхмалой подводной лодке к берегу. Избегая лучей прожекторов, освещавших пляжи, они двинулись в глубь суши, стараясь держаться ниже отметки прилива, чтобы море смыло их следы до первых лучей.
Они собрали образцы песка и отметили расположение каждого образца в подводных планшетах для письма. Все шло хорошо, пока разведчики не вернулись к месту высадки. В их отсутствие море стало более бурным, и волны выбрасывали их обратно на берег при первых двух попытках добраться до подводной лодки. Прежде чем сделать третью попытку, двое мужчин гребли на месте в течение нескольких минут, изучая ритм волн. Следующая попытка оказалась удачной, и из темноты показалась ожидавшая их подводная лодка. Внезапно Огден-Смит вспомнил дату и крикнул: «С Новым годом!» Пока Скотт-Боуден и Огден-Смит плыли обратно в Великобританию, Гитлер в новогодней речи объявил о готовящемся апокалипсисе. Он пообещал немецкому народу войну, после которой «не останется победителей и побежденных, только выжившие и уничтоженные».
Если бы все шло по плану, то в канун Нового года Джордж Маршалл сидел бы в лондонском офисе в ожидании отчета Огдена-Смита и Скотта-Боудена, а Дуайт Эйзенхауэр находился бы в Вашингтоне, на посту главы администрации, который раньше занимал Маршалл. Но по мере того как 1943 год подходил к концу, перспектива потерять Маршалла продолжала сильно давить на Рузвельта. Таким образом, 7 декабря 1943 года Эйзенхауэр узнал, что он возглавит командование операцией «Оверлорд», а Маршалл останется на должности начальника штаба армии. У британцев были смешанные чувства по поводу назначения. Эйзенхауэр провел вторую половину 1943 года, наблюдая за наступлением союзников на Сицилию и Италию, и ни в одной из кампаний его командование нельзя было назвать выдающимся. «Славный малый, но не генерал» – так Бернар Монтгомери, герой Эль-Аламейна, охарактеризовал военные таланты Эйзенхауэра. Такого же мнения придерживался и Брук, хотя он видел в этом решении положительную сторону. «Мы [отправляем] Эйзенхауэра в стратосферу, – сказал он, – где он, как главнокомандующий, посвятит свое время политическим и межсоюзническим проблемам, в то время как мы окружим его нашими командирами для решения военных вопросов». В британской версии восхождения Эйзенхауэра на пост Верховного главнокомандующего союзными войсками он выглядел как «веселый и добродушный руководитель, вырванный из безвестности генералом Маршаллом и поставленный на высокую должность». Но как убедительно доказал Карло Д’Эсте, наиболее проницательный биограф Эйзенхауэра, «веселый и добродушный» Эйзенхауэр, над которым посмеивались его британские недоброжелатели, был лишь маской. Настоящий Эйзенхауэр был «безжалостным и амбициозным офицером, который жаждал карьерного роста», но при этом обладал самоконтролем, чтобы держать эти планы при себе. Командующий, который привел англо-американскую коалицию к победе, руководствовался двумя принципами: 1) ключ к военному успеху – командная работа; 2) какой бы серьезной ни была ситуация, командир должен сохранять оптимизм и поддерживать его в своей команде.
