Он сказал, что пропали также ребёнок Гийома Жедона, живший у Гийома Илере, ребёнок Жанно Руссен и ещё один – Александра Шателье, из Машкуля. Кроме того, он слышал, как и другие жаловались на утрату детей в помянутом Машкуле. Он добавляет, что никто не осмеливался о том говорить, боясь людей из капеллы сира де Рэ или кого-то ещё из приближенных его, в страхе, что если жалобы сии до них дойдут, их заключат в темницу либо дурно с ними обойдутся…»
Пересказ слухов сопровождается здесь сообщением о великом страхе, который ходит по округе… Родители якобы боятся говорить о пропаже своих детей, опасаясь репрессий со стороны приближённых Жиля де Рэ. Насколько обоснованны эти страхи? На вопрос отвечают зафиксированные Жаном де Тушрондом показания одной из свидетельниц:
«Жанна, жена Гибеле Дели, из прихода Св. Дионисия в Нанте, заявляет, что год назад, на последний пост, она потеряла семилетнего ребёнка своего, который бывал в доме Ла-Сюз, где столкнулся с неким Шерпи, поваром сира де Рэ, каковой во время исчезновения ребёнка находился в помянутом Ла-Сюзе. А м-р Жан Бриан, живший там же, сказал ей, что видел, как помянутый ребёнок жарил мясо, и если верить ему, он сказал помянутому повару, что тот не должен заставлять его работать таким образом на кухне; с тех пор она помянутого ребёнка более не видела и известий о нём никаких не получала.
Далее, она сказала, что три или четыре месяца назад жаловалась жене помянутого м-ра Жана Бриана, говоря, что ей-де рассказывали, будто сир де Рэ повелевал похищать маленьких детей, дабы их убивать; однако двое слуг помянутого сира, имён коих она не знает, появились, когда она произносила эти слова, и названная жена Бриана им сказала, что свидетельница утверждает, будто помянутый сир повелевал убивать малых детей, а названная жена ей сказала, что она ещё об этом пожалеет, как и другие; свидетельница тогда извинилась пред слугами помянутого сира».
Гм… Женщина обвинила Жиля де Рэ и его слуг в убийствах детей, слуги об этом узнали и… Ничего! Её не убили, не арестовали, не ругали… Она лишь извинилась перед слугами за клевету, и всё! В показаниях нет даже жалобы на то, что её вынудили извиниться.
Почему женщину не стали наказывать, в общем-то понятно. Жиль де Рэ и его слуги вошли в положение убитой горем матери… А как поступают в подобных случаях настоящие преступники?
Ольга Тогоева в исследовании «Истинная правда» отмечает, что все содержательные свидетельские показания
[58] на процессе Жиля де Рэ поразительно похожи друг на друга:
– жил-был мальчик (хороший, маленький, способный, похожий на ангелочка, беленький);
– однажды он ушёл (пасти овец; в город за хлебом; в школу; в замок за милостыней; его взяли в обучение; исчез без объяснения причин);
– больше родители его не видели (но кто-то от кого-то слышал, что он попал в замок сира де Ре).
Схема построения рассказов идеально соответствует типичному фольклорному сюжету. Это – описание обряда инициации, как он представлен в этнографических исследованиях и волшебных сказках Бретани. То же самое можно сказать и о признательных показаниях слуг маршала – Анрие и Пуату. В них хорошо заметны детали того же фольклорно-сказочного сюжета, только показанные «изнутри».
Ещё меньшее доверие вызывают описания второй стадии приписываемых Жилю преступлений – сцен сексуального насилия над похищенными детьми и подростками. Вот как выглядят эти эпизоды в пересказе одного из слуг
[59] маршала: «Далее, он показал, что помянутый Жиль де Рэ, дабы с означенными детьми, мальчиками и девочками, противоестественные свои распутства и похотливый блуд учинять, брал вначале член свой, или мужской орган, в одну или в другую руку, тёр его, возбуждал или вытягивал его, напрягал, а затем помещал между бёдер и ног помянутых мальчиков и девочек, пренебрегая естественным отверстием названных девочек, тёрся о нутро их своим членом, или мужским органом, с великим сладострастием, блудливостью и похотливым вожделением, пока семя его не изливалось на их тела.
Далее, он показал, что, прежде чем совершать распутства над помянутыми мальчиками и девочками, дабы заглушить их крики и дабы никто ничего не слышал, помянутый Жиль де Рэ порой подвешивал их своими собственными руками, порой заставлял других подвешивать их за шею на верёвках в покоях своих, на жердь или на крюк; затем он снимал их с крюков сам или силою слуг своих, притворялся, что нежит их, уверяя, что не хотел ни причинить им зла, ни поранить, что, напротив, он хотел с ними развлечься и потому не давал им кричать… Когда же его спросили, совершал ли помянутый Жиль де Рэ распутства свои с помянутыми детьми обоего пола лишь единожды или больше, он ответил, что с каждым из них лишь единожды, в крайнем случае дважды.
Далее, он сверх того показал, что помянутый Жиль де Рэ совершал распутства свои над помянутыми мальчиками и девочками, прежде чем их поранить, но редко; в иных случаях, гораздо чаще, после того как их подвешивали либо прежде чем нанести им другие увечья, в иных же случаях надрезав либо повелев надрезать им вену на шее или на горле, когда струилась кровь, а в иных случаях, когда они томились в ожидании смерти, порою и после смерти, когда шеи их были разрезаны, до тех пор пока тело ещё оставалось тёплым.
Далее, он показал, что помянутый Жиль де Рэ распутные свои оргии над девочками учинял тем же способом, каким он насиловал мальчиков, пренебрегая их полом, и что много раз слышал он, как Рэ говорил, что ему доставляло бесконечно большее удовольствие развратничать таким образом с помянутыми девочками, как выше о том сказано, нежели использовать естественное отверстие обычным способом».
Не стоит удивляться тому, что в словах Пуату много внимания уделено насилию над девочками, про которых ничего не говорится в признании Жиля де Рэ. К слугам пытки применили сразу, не тратя времени на длительные споры в судебных заседаниях. Показания они давали 17 октября – за четыре дня до того, как Жиль заключил сделку со следствием. И потому в записях допроса Пуату изложена первоначальная версия обвинения: преступления начались в 1426 году, жертвами насилия были дети обоего пола и так далее…
Почему протоколы признаний не скорректировали задним числом? Возможно, просто забыли… Или нарочно оставили как есть, в надежде бросить тень на Орлеанскую деву. Впрочем, Жиль де Рэ предусмотрел такую возможность. Свою версию признаний он огласил трижды: 21 октября в камере перед избранной судом комиссией, 22 октября – в большом зале замка Тур-Нев на официальном заседании в присутствии потерпевших и, наконец, 26 октября – при огромном скоплении народа, пришедшего полюбоваться редким для тех мест зрелищем аутодафе. Кстати, именно Жиль настоял на том, чтобы епископ организовал крестный ход к месту казни.
Однако не будем забегать вперёд… В приведённом выше фрагменте из показаний Пуату действия Жиля де Рэ – если допустить, что всё это происходило на самом деле, – описываются схематично. Из слов слуги не ясно, что являлось основной целью маньяка, от чего он получал наибольшее удовольствие… Были ли зверские убийства необходимы преступнику для удовлетворения своего извращённого сладострастия? Или они совершались, чтобы избежать кары за изнасилования?
