Заметное место в жизни святого Иоанна занимала защита икон как средства богопочитания; он подчеркивал, что, поклоняясь иконам, люди поклоняются не предмету, а тому, что на нем изображено. В то время император Лев Исавр, возможно желая заручиться благосклонностью мусульман, активно боролся с иконами. Таким образом, Иоанн навлек на себя гнев императора. Незадолго до своей смерти он совершил поездку по Сирии, выступая против иконоборцев, и даже побывал в Константинополе, рискуя жизнью. По его мнению, обрядность в ее разнообразных аспектах представляла огромную важность. Он сам сочинял гимны (некоторые из них до сих пор еще остаются в протестантских сборниках), красота которых достигает самой высокой ступени в церковной поэзии. Он был последним из греческих отцов церкви. Как богослов, оратор, апологет, полемист, отец византийского искусства и музыки, святой Иоанн являет собой истинное украшение церкви в эпоху халифата.
Движение кадаритов-мутазилитов было первым шагом на пути к ослаблению всеобщности мусульманской ортодоксальной теологии. Вторым стали мурджииты. Основной принцип веры этой секты состоял в отсрочке (ирджа) наказания совершивших грехи верующих, которые тем самым еще не выводятся из числа верующих. С точки зрения мурджиитов, действия не имеют отношения к вере. Это учение возникло в оправдание халифов Омейядов, которых обвиняли в отходе от религиозных законов. Последователям этого учения было достаточно того факта, что Омейяды номинально оставались мусульманами; и весь народ должен был подчиняться им как фактическим политическим вождям ислама. И Али, и Муавия были слугами божьими, и только Бог может их осуждать. В атмосфере терпимости этой школы вырос великий богослов АбуХанифа (умер в 767 г.), основатель первой из четырех ортодоксальных школ юриспруденции в исламе.
Подобно мурджиитам, хариджиты были религиозно-политической школой мысли. Они восходят к более ранним временам, когда часть сторонников Али возмутило его согласие на рассмотрение его притязаний на халифат третейским судом. Бывшие приверженцы Али, хариджиты стали его заклятыми врагами. Они стремились поддерживать первозданные демократические принципы чистого ислама и с этой целью пролили потоки крови в первые три века исламской истории. Они выступали против предоставленной курайшитам прерогативы, в соответствии с которой халиф непременно должен быть из их числа, запретили культ святых с сопутствующими ему паломничествами и суфийские братства. До наших дней они сохранились в виде ибадитов (часто называются абадитами) – по имени Ибн Ибада, жившего во второй половине первого века ислама, и разбросаны по Алжиру, Триполитании, Оману и Занзибару.
Значительно более существенной общностью были шииты, один из двух враждебных лагерей, на которые разделились ранние мусульмане по важнейшему вопросу о халифате. Другим лагерем были сунниты. Именно в период Омейядов шиизм обрел свою характерную форму. Элементом, который отличал шиитов (сторонников Али) и суннитов (ортодоксов), была идея имама, преемника Мухаммеда и предводителя ислама. Шииты так же крепко держатся за веру в Али и его сыновей как единственных истинных имамов, как католики держатся за веру в преемственность от Петра. Пророк сделал посредником между Богом и человеком откровение – Коран; шииты сделали посредником человека – имама. К суннитскому «верую в единого бога Аллаха» и «верю в откровение Корана, несотворенного, вечного» шииты добавили свой символ веры: «верую, что имам, особо избранный Аллахом как носитель части божественной сущности, ведет к спасению».
По суннитским воззрениям, халиф – это светский глава мусульманской общины, предводитель правоверных и защитник веры, однако не наделенный духовным авторитетом. Шииты, напротив, ограничивают право на имамат потомками Али и считают имама не только единственным законным главой мусульманской общины, но и духовно-религиозным вождем, чья власть проистекает из божественного установления (насс). Как таковой прямой потомок Мухаммеда через Али и Фатиму наделяется таинственной силой, получаемой по наследству. Таким образом, он возвышается над всеми людьми и обладает безупречностью (исма). Позже суннитское предание наделяло в той или иной степени иммунитетом от греха и заблуждения только пророков, прежде всего Мухаммеда. Крайние из числа шиитов дошли до того, что стали считать имама воплощением Божества. Представление о Махди оформилось позднее и выражало ожидание вождя-спасителя, который положит начало новой эре свободы и процветания, что, несомненно, является отражением мессианских и тому подобных идей.
Из всех мусульманских стран наиболее плодородной почвой для зарождения учений сторонников Али оказался Ирак. После начала XVI века Персия стала оплотом шиизма. В Ливане и Сирии, где они носят имя мутавалли (то есть «сторонники Али»), их насчитывается около 232 тысяч человек. Внутри самого шиизма возникло почти бесчисленное количество мелких сект, включая ереси и экстремистские учения, которые уже отделились от шиитов. Шиизм как магнит притягивал к себе самых разных нонконформистов и недовольных – в экономической, социальной, политической и религиозной сферах. Некоторые диссидентские идеи, возникшие в раннем исламе, на самом деле были скрытыми протестами против победившей религии арабов и постепенно были втянуты в орбиту шиизма как мощнейшей силы, противостоявшей установленному порядку. Исмаилиты, карматы, друзы, нусайриты и им подобные, о чем мы поговорим позже, – все это были исторические ответвления шиизма.
Возможно, что Мухаммед неодобрительно относился к музыке, как и к поэзии, только из-за ее связи с языческими религиозными обрядами. В одном хадисе он объявляет все музыкальные инструменты муэдзином дьявола, который призывает людей поклоняться ему. Большинство мусульманских правоведов и богословов без одобрения смотрели на музыку и музыкантов, но народ выразил свою точку зрения в пословице: «Вино – это тело, музыка – душа, а радость – их потомство».
Как только прошел страх, внушенный исламом, стали появляться профессиональные певцы и музыканты, как мужчины, так и женщины. В эпоху Омейядов Мекка и особенно Медина стали рассадниками песен и музыки. Они привлекали к себе одаренных артистов со всех сторон и поставляли двору в Дамаске все более широкий поток талантов. Второй халиф из династии Омейядов Язид I сам сочинял музыку и ввел в обиход пение и игру на музыкальных инструментах. Именно при нем в халифском дворце стали впервые устраивать грандиозные пиры с вином и песнями. Абдул-Малик оказывал покровительство Саиду ибн Мисдже (Мусадже(?), ок. 714 г.), уроженцу Хиджаза, возможно, величайшему музыканту всей эпохи Омейядов. Саид был чернокожим мавлой из Мекки, он объехал Сирию и Персию и перевел на арабский язык византийские и персидские песни. Кроме того, ему приписывают систематизацию теории и практики арабской музыки классической эпохи. Аль-Валид I, покровитель искусства и архитектуры, призвал в столицу Ибн Сурайджа (умер ок. 726 г.), которого считают одним из четырех великих певцов ислама, и Мабада (умер в 743 г.), мединского мулата, и принял их с большими почестями. Мабад оставался придворным фаворитом при Язиде II и аль-Валиде II. Язид II вернул поэзию и музыку во дворец халифов после правления сурового и благочестивого Умара II. Хорошо известны его связи с певицами Хабабой и Салламой. Распутный аль-Валид II, который сам играл на лютне и сочинял музыку, привечал у себя при дворе целый сонм певцов и музыкантов. Тогда уже были известны ноты, но не записывались, а передавались устно от одного поколения к другому. «Аль-Агани» изобилует стихами, положенными на музыку во времена Омейядов, но там не сохранилось ни единой ноты. Хишам покровительствовал музыканту из Хиры по имени Хунайн. Музыкальное искусство при Омейядах распространилось настолько широко, что дало их соперникам – партии Аббасидов – эффективный аргумент пропаганды, направленной на подрыв династии «нечестивых узурпаторов».
