Затем настала очередь Алидов. Те пребывали в заблуждении, что Аббасиды воюют за них, но теперь их постигло разочарование. Для Абуль-Аббаса и его соратников «люди дома» (ахль аль-байт) означали их собственную семью, а не семью Али и Фатимы. Алиды упорно заявляли, что их имамы обладают исключительным правом руководить судьбами ислама, тем самым низводя аббасидских халифов до положения узурпаторов. Их сторонники снова ушли в подполье, но никогда не упускали шанса поднять открытый мятеж. Знаменитый Малик ибн Анас, основатель одной из четырех ортодоксальных систем юриспруденции, до сих пор преобладающей в Северной Африке, освободил шиитов от клятвы верности Аббасидам. Одно из первых восстаний под предводительством двух правнуков Хасана Мухаммеда и Ибрагима было безжалостно подавлено
[250]. Мухаммеда, прозванного ан-Нафс аз-Закия («чистая душа»), осудили в Медине (декабрь 762 г.). Его брата Ибрагима обезглавили (февраль 763 г.) недалеко от Куфы, а его голову отправили халифу.
Осталось ликвидировать еще одну группу людей, сотрудничавшую с шиитами, а именно Бармакидов. Это персидский род визирей, вознесенный к вершинам власти аль-Мансуром. Ведя свой род от буддийского священника (бармак), его члены прославились настолько и так щедро разбрасывались своим богатством, что само их имя стало синонимом великодушия. Их слава была слишком велика для обладавшего железной волей Харуна, который в 803 году и позже истребил Бармакидов и конфисковал их имущество, которое, по утверждениям, составило 30 676 000 динаров наличными, не считая дворцов и обстановки.
С переносом столицы в далекий Багдад исконный византийский враг уже не вызывал серьезной озабоченности. Беспорядки, сопровождавшие ее перенос, дали императорам шанс отодвинуть край империи на восток вдоль границы, проходившей по Малой Азии и Армении. Аль-Мансур и его преемники всеми силами старались укрепить сирийские пограничные укрепления сугур и морские порты Ливана. В 782 году, еще не будучи халифом, Харун дошел со своими войсками до Византии и взял с регентши Ирины большую дань. Уже халифом он из своей любимой резиденции Эр-Ракка в Северной Сирии осуществил серию набегов на «землю римлян». В 838 году его сын аль-Мутасим последний раз вторгся в эту страну. На этом закончилась более чем полуторавековая борьба между халифами и византийским государством.
Когда их страна лишилась своего привилегированного положения, сирийцы словом и делом не медля выразили свое несогласие. Со временем их недовольство только возросло, и их перестали допускать к государственным учреждениям. О том, какие взгляды преобладали в то время, можно судить по тому, как ответил один сириец аль-Мансуру, заметившему, что при нем народу повезло избежать чумы: «Бог слишком добр, чтобы одновременно отдать нас на милость и мора, и твоего правления». Что до христиан, то их положение усугублялось несправедливыми поборами и повышением налогов. Прошло два полных столетия, прежде чем подданные бану Умайи примирились с тем, чтобы они стали подданными бану аль-Аббаса.
Их первый губернатор Абдуллах заступил на пост в 750 году, когда перед ним встала необходимость подавить несколько восстаний, поднятых в Авране, Батании и Киннасрине во главе с бывшими полководцами армии Марвана. Мятежников Химса и Тадмура возглавил потомок Муавии Зияд – его приняли как долгожданного Суфьяни. В его лагере около Саламии насчитывалось 40 тысяч человек.
Усилилась поляризация мусульманской Сирии из-за вражды между арабами-кайситами и арабами-йеменитами, выступавшими под множеством имен. Аббасиды в целом благоволили к кайситам и пользовались их поддержкой. Особенно ожесточенные распри имели место при Харуне ар-Рашиде, при котором в Дамаске правил Ибрагим, племянник Абдуллаха. В Дамаске, Авране, Балке пролилась кровь Иордании и Химса. Два года окрестности Дамаска оставались ареной беспощадного противоборства, поводом к которой якобы стало то, что кто-то из кайситов украл арбуз из огорода кого-то из йеменитов. Халиф, поразмыслив, не возглавить ли карательную экспедицию лично, все же поручил ее военачальнику из Бармакидов, который в 795 году полностью разоружил враждующие фракции, «не оставив ни копья, ни коня». Потрясения, без которых не обошлось соперничество за трон между аль-Амином и аль-Мамуном, сыновьями Харуна, отразились и на Сирии. Сирийские войска в Эр-Ракке (811–812), увидев в одном лагере с собой хорасанцев, дезертировали в полном составе под крики своего главаря: «Долой черное знамя!.. По домам! По домам! Лучше умереть в Палестине, чем жить в Месопотамии!» В неспокойные дни аль-Амина еще один Суфьяни по имени Али развернул белое знамя. Этот претендент, ученый девяноста лет от роду, привлек к себе множество сторонников, включая губернатора Сидона, захватил Химс и осадил Дамаск, который и захватил, прогнав из города агента Аббасидов.
В 829 году аль-Мамун побывал в Сирии и заново обследовал ее земли на предмет увеличения доходов. Четыре года спустя он посетил Дамаск, чтобы проверить тамошних судей и обеспечить выполнение своего указа о том, что должность судьи может занимать только тот, кто разделяет взгляды мутазилитов на создание Корана. Несколько его предшественников приезжали в Сирию по пути, совершая паломничество, или во время войн с византийцами. Все они получали сведения от своих губернаторов и особого информационного агента (сахиб аль-барид, начальник почт), который на самом деле был начальником тайной полиции. Доктрина мутазилитов, которой придерживался халиф, прямо противоречила более поздней ортодоксальной точке зрения. Рационалистическое движение зародилось еще при Омейядах.
Очередное масштабное восстание вспыхнуло в Палестине. Здесь йеменский араб неизвестного происхождения поднял белое знамя (840–841). Любопытно, что на людях он всегда появлялся с закрытым лицом, отсюда и его прозвище аль-Мубарка (Покрытый). Его последователи, которых, как говорят, насчитывалось около 100 тысяч человек, происходили в основном из жителей деревень и крестьян, что говорит нам об экономических, а не только политических мотивах. Для них он был Суфьяни. Воспользовавшись тем, что настала пора пахоты, полководец Аббасидов во главе тысячи войск, посланных халифом аль-Мутасимом, напал на их штаб и увез мятежника в Самарру, временную столицу Аббасидов.
Во время правления аль-Мутаваккиля, сына аль-Мутасима, костер восстания снова разгорелся в Дамаске (854–855). Народ расправился с наместником, поставленным Аббасидами, но впоследствии присланные халифом войска в 7 тысяч всадников и 3 тысячи пехотинцев под предводительством тюркского военачальника перебили восставших и разграбили город. Кажется невероятным, что вскоре после этого Дамаск стал халифской резиденцией. В 858 году аль-Мутаваккиль перенес туда свой двор, возможно, чтобы избавиться от высокомерного господства преторианской гвардии, состоявшей в основном из непокорных и недисциплинированных тюрок, изначально наемников и рабов, взятых на службу его предшественником. Влажный климат, сильный ветер и нашествие блох всего за тридцать восемь дней выгнали капризного халифа из города.
