К началу XIII века, к концу периода Аббасидов, арабский язык практически победил как средство повседневного общения. Остались лингвистические островки, населенные немусульманами: яковитами, несторианами и маронитами. В эпоху крестовых походов существовало много таких островков. Когда около 1170 года Вениамин Тудельский побывал на горе Синай, он обнаружил на ее вершине сирийскую церковь, а у подножия – деревню, чьи жители говорили на «халдейском языке». В маронитском Ливане местный сирийский язык долго вел отчаянную борьбу. Он продержался там до конца XVII века. Более того, на сирийском языке до сих пор говорят в трех деревнях Антиливана: Малула, Бакха и Джубадин. Он до сих пор используется в богослужении у маронитов и других сирийских церквях. В своем обряде марониты также используют гаршуни – арабский язык, записанный сирийскими буквами. Грекоязычные сирийцы не проявляли такой же преданности своему родному языку, притом что найдена лишь одна арабская надпись, сделанная греческими буквами. Это цитата из Библии (Пс., 77: 20–31, 56–61), очевидно датируемая концом VIII века, она обнаружена в мечети Омейядов.
По мере исламизации и арабизации неарабов они присоединялись к арабским кланам в качестве мавали и постепенно ассимилировались. Прежняя кастовая граница между арабами и неарабами, старыми мусульманами и новыми в конце концов стерлась. Все стали арабами. Позже, в эпоху мамлюков, оседлое население получило название авлад (потомки) аль-араб, и этот термин применяется до сих пор, чтобы отличить их от арабов-бедуинов. Большей части говорившего по-арамейски населения Сирии и Ирака, которое до сего дня уничижительно звали анбат (набатеи) или улудж (иноземцы, говорящие на непонятном языке), уже не существовало. Арам в качестве исконного имени Сирии уступил место новому – аш-Шам («левый»), ибо она находится слева от Каабы, в отличие от Йемена, который лежит справа от нее. Словом, при Аббасидах весь семитский мир стал арабским. Впервые возобладало осознание единства, порожденное общностью языка и веры.
Сирийский язык не исчез, не оставив неизгладимого отпечатка на сиро-ливанском арабском языке. В первую очередь он отличает этот диалект от диалектов соседних земель. Следы заметны в морфологии, фонетике и лексике. Бытовая и сельскохозяйственная лексика особенно богата на заимствования из сирийского. Названия месяцев происходят напрямую из сирийского языка, а тот получил большинство их из аккадского.
Глава 42
Вклад сирии в арабское возрождение
Сироязычные христиане более чем какой-либо иной народ повлияли на общее пробуждение и интеллектуальное возрождение, которое составляло и составляет поныне главную славу классического ислама, а средоточием его стал Багдад при Аббасидах. Между 750 и 850 годами арабский мир был местом действия одного из самых ярких и важных течений в истории мысли. Благодаря ему на арабском языке появилось множество переводов с персидского, греческого и сирийского. Арабские мусульмане не принесли с собой ни искусства, ни науки, ни философии, ни литературы; но что они действительно принесли с собой из пустыни, так это острое интеллектуальное любопытство, ненасытную жажду учения и целый ряд скрытых талантов. В Плодородном полумесяце они унаследовали эллинистическую науку и знания – драгоценнейшее сокровище мысли. Через несколько десятилетий после основания Багдада (762) читающая по-арабски публика получила в свое распоряжение основные философские произведения Аристотеля и неоплатоников-комментаторов, главные медицинские трактаты Гиппократа и Галена, важнейшие математические труды Евклида и географический шедевр Птолемея. Во всем этом сирийцы служили посредниками. Арабы не знали греческого языка, зато сирийцы были тесно связаны с ним более тысячелетия. За два века до появления ислама сирийские ученые переводили греческие сочинения на сирийский. Задолго до того, как Умар II перенес философскую школу из Александрии в Антиохию, переводы широкой волной захлестнули монастыри Сирийской церкви. Народ, открывший для персов сокровищницу греческой науки и философии, теперь сделал то же и для арабов. Тот же народ, который до возникновения ислама способствовал развитию основных элементов греческой культуры, распространению их на восток, в школы Эдессы (Ар-Руха), Нисибиса (Насибин), Харрана и Гондишапура, теперь активно занялся насаждением этих элементов в мире арабской литературы. Как во времена Римской империи они действовали как агенты материальной цивилизации, передавая произведения Востока на Запад, так и теперь они стали агентами западной культуры в восточном обществе.
Среди них духовенство в первую очередь осознало важность аристотелевской логики и неоплатонической философии в богословской полемике – в то время неотъемлемой части интеллектуальной сферы. Даже Евангелия, арамейский оригинал которых был утерян, приходилось переводить с греческого. Сама Септуагинта была переведена на сирийский. Эдесса, чья школа открылась в 373 году, была главным центром интеллектуальной деятельности в Сирии. Один из ее преподавателей первым перевел «Исагогу» («Введение») Порфирия, общепризнанное руководство по логике, которое обычно помещают в качестве введения к аристотелевскому «Органону». Этот труд Аристотеля позже перевел другой сириец, по имени Георгий, который в 686 году стал епископом арабских племен. В его епархию входили бану танух, таглиб и другие племена сиро-месопотамской пустыни. Еще один сириец, который жил и работал накануне мусульманского завоевания, составил комментарий к «Герменевтике» Аристотеля. Сирийские комментарии послужили образцом для арабских. Когда в 439 году император Зенон закрыл Эдесскую школу, изгнанные учителя переселились за восточную границу в Харран, который находился тогда под властью Персии, и открыли там, впервые или повторно, христианскую академию. Другие жертвы византийской политики, стремившейся к строгому религиозному единству во всей империи, нашли приют в Персии.
Помимо философии и богословия, внимание Сирии привлекали медицина и астрономия. В астрологическом плане астрономия была связана с медициной. В 555 году Хосров Ануширван основал в Гондишапуре академию медицины и философии, среди ее выдающихся преподавателей было немало христиан, которые обращались к студентам на сирийском языке. Одним из них был Джур-джус (Георгий) ибн Бахтишу («Иисус избавил»), декан академии, к которому аль-Мансур в 765 году обратился за медицинской помощью. Халиф предложил ему принять ислам, но Джурджус ответил, что предпочитает общество своих предков, будь то в раю или в аду. Джурджус стал основателем рода врачей, который на протяжении шести или семи поколений практически монополизировал всю придворную практику. Его сын Бахтишу (умер в 801 г.) был главным врачом багдадской больницы при Харуне ар-Рашиде.
Юханна (Яхья) ибн Масавайх (латинизированное Месуэ), христианин и ученик еще одного Бахтишу, по некоторым данным, перевел для ар-Рашида несколько рукописей, в основном медицинских, которые халиф привез из набегов в Малую Азию. Ученик Юханны Хунайн ибн Исхак (Иоаннитий, 809–873) выделяется как один из величайших переводчиков и самых возвышенных фигур того времени. Принадлежа к Восточной сирийской церкви, Хунайн родился в Хире и был назначен аль-Мамуном главой основанного халифом Дома мудрости – Байт аль-Хикма, сочетавшего в себе академию, библиотеку, музей и бюро переводов. В работе Хунайну помогали его сын Исхак и племянник Хубайш ибн аль-Хасан. Отец лучше владел греческим и, очевидно, делал предварительный перевод различных трактатов на сирийский язык, которые его помощники затем переводили на арабский. Таким образом, большинство трудов Аристотеля и Галена стали доступны арабским студентам. Говорят, что Хунайн также перевел медицинские трактаты Гиппократа и «Государство» Платона. Сравнение переводов показывает, что во всех случаях сирийский вариант ближе к греческому оригиналу, а арабский – это перефразированный сирийский. Но Хунайн был не просто переводчиком. Аль-Мутавак-киль назначил его своим личным врачом, а однажды отправил в тюрьму за отказ приготовить яд для врага халифа.
