Глава 15
Аспекты культурно-духовной жизни: монотеизм
Начиная свой путь в Палестине, евреи следовали ближневосточному культурному образцу, примером которого являются ханаанеи. Ханаан передал Израилю свой язык и письменность, как мы уже видели выше. По мере того как израильтяне осваивались на новом месте жительства, они забывали свой старый семитский диалект, переходя на язык народа, среди которого поселились. А так как они не имели собственной письменности, им пришлось сначала заимствовать искусство письма у соседей, прежде чем начать самим создавать собственную литературу.
Ханаан научил Израиль и возделывать землю. Евреи пришли в эти места как бедуины. Их переход с пастушеской на земледельческую стадию произошел уже после их поселения. В гористой Иудее многие их потомки продолжали вести жизнь пастухов, но на плодородной равнине к северу сельское хозяйство стало их главным источником пропитания.
Вместе с землепашеством и через межплеменные браки евреи переняли у ханаанеев и те религиозные идеи и практики, которые считались необходимыми для плодородия и хорошего урожая. Иными словами, они, можно сказать, оптом усвоили целый корпус древних обрядов и ритуалов, включая деревянные шесты, «высоты», культ змей и золотого тельца. Вера в то, что богам следует поклоняться, принося в жертву животных и другие дары от того, что дают поля и стада, была распространена среди всех народов Сирии и Месопотамии. В пляске Давида перед ковчегом отразился ханаанский танец плодородия. В наше время его остатки сохранились в ритмичных ритуальных кружениях дервишей.
Ритуальные табу в Пятикнижии дают понять, что эти обычаи до их запрещения евреи переняли у соседей, и позднее вожди народа сочли их несообразными с принципами еврейской религии. Запрет варить козленка в молоке его матери
[135] казался очень странным и находил неверные толкования, пока из угаритских текстов не стало известно, что в Угарите существовал такой обычай.
Признание Яхве в качестве верховного бога по праву завоевания не помешало евреям видеть в местных божествах тех, кто управляет плодородием земли. Юрисдикция Яхве распространялась на государственные вопросы; его внимание не привлекали дела повседневной жизни – сельское хозяйство, торговля. В некоторые периоды особенно в северной части царства Яхве приобретал множество атрибутов Баала, из-за чего он мыслился хозяином небес, посылающим дождь и грозы. Еврейские родители нередко называли первенцев в честь Яхве, а младших детей – в честь Баала (Ваала). Доля еврейских имен, в которых присутствует имя Баала, неуклонно возрастает в ранний период. Саул называет сына Ешбаал («человек Баала»), Ионафан – Мериббаал («Баал состязается»), а Давид – Веелиада («Баал знает»). В лице этого ханаанского божества Яхве имел настолько сильного соперника, что во времена Ахава и Иезавели всего лишь 7 тысяч человек не преклоняли колен перед Баалом – число это, однако, по-видимому, радовало Илию.
1 — херувим Рафаэля из «Сикстинской мадонны»; 2 — херувим финикийских времен, подпирающий трон царя Библа Ахирама
Ханаанские истоки еврейского религиозного искусства и архитектуры несомненны. Храм Соломона, единственное религиозно-монументальное сооружение древних евреев, не просто строился зодчими из Тира, но и по образцу ханаанского святилища. Его отделка соответствовала ханаанским образцам. Царский дворец в Иерусалиме также возводился финикийскими мастерами. Два херувима в виде животных с человеческими головами, охраняющие древо жизни, – это древний семитский мотив. Наше представление о херувиме как о младенчике с крылышками восходит через искусство эпохи Возрождения в конечном счете не к ассирийскому крылатому быку, как полагают некоторые, а к сирийскому крылатому сфинксу или льву с человеческой головой. Завесу скинии и стены Соломонова храма украшали херувимы. Израильтяне представляли своего бога стоящим или восседающим на херувиме.
Храмовые ритуалы подразумевали музыкальное представление. Первые музыканты и певцы были либо ханаанеями, либо учились у них. Когда Давид положил начало еврейской духовной музыке, а Соломон продолжил ее разработку, у них не было иного выбора, кроме как следовать ханаанскому образцу. Даже музыкальные гильдии более позднего Израиля были счастливы тому, что происходят от семей с ханаанскими именами. Набросок арфистки из Мегиддо доказывает, что арфа была известна в Палестине еще за несколько тысяч лет до Давида. Автор Книги Бытия ссылается на древность музыкальных инструментов своего народа, говоря, что один из первых потомков Каина «был отец всех играющих на гуслях и свирели». Естественно, как только инструменты вошли в обиход, они стали использоваться как для духовной, так и для светской музыки.
Среди ударных инструментов у израильтян на первом месте стоял тимпан, который часто упоминается в Библии
[136]. Духовые инструменты были представлены свирелью или флейтой и трубой. Это была простая дудочка, одинарная или двойная, из тех, на которых до сих пор играют сирийские пастухи. Трубу – шофар – делали из бараньего или козлиного рога и до сих пор используют в еврейских синагогах. Из струнных инструментов излюбленным была лира. Но мы понятия не имеем о том, какие мелодии играли на этих инструментах.
С музыкой пришли и песни. Одна из самых ранних дошедших до нас – это песнь Деворы, празднующей победу израильтян над ханаанеями. «Песни восхождения», которые паломники пели на пути к храму, вошли во многие псалмы. Они, конечно, были поэтическими композициями. Параллелизм пропитывает еврейскую поэзию, как и поэзию Угарита. Именно параллелизм, заимствованный у ханаанеев, придает псалмам и другим поэтическим сочинениям Ветхого Завета большую долю их возвышенности, величия и ритмичных переливов. Почти половина Ветхого Завета имеет поэтическую структуру.
Точно так же и в мирских делах евреи копировали обычаи тех, среди кого поселились и с кем вступали в смешанные браки. Их общие взгляды на этот и загробный мир практически не отличались от ханаанских. Похожи были и погребальные обычаи. Тело помещали в гробницу вместе с предметами, которыми человек пользовался в повседневной жизни, такими как кувшины и прочая посуда. Их одежда, украшения, керамика и ремесленные изделия изготовлялись на ханаанский манер. Длинную верхнюю тунику особого рода сначала носили цари и пророки, а позже переняли женщины. Также представители высшего класса носили льняные накидки в виде прямоугольных отрезов тонкого полотна.
Прядение и ткачество были домашними ремеслами, как правило, для личного потребления. Еврейский мудрец, описывая хорошую жену, говорит, что она «добывает шерсть и лен и с охотою работает своими руками»
[137]. Множество ткацких грузил, найденных в Кирьят-Сефере
[138], и фрагменты деревянных станков и красильных чанов в Лахише указывают на существование профессионалов, производивших ткани и одежду для общественного потребления. Оба города были древними ханаанскими центрами производства. Еврейские мастера не преуспели ни в каком искусстве, кроме огранки драгоценных камней. Печати периода монархии свидетельствуют о высоком уровне владения этим искусством. Упоминания в Библии семей писцов и ткачей, а также сыновей ювелиров
[139] позволяют предположить наличие неких свободных организаций вроде гильдий, объединявших людей одной профессии для взаимовыгодного экономического, социального или религиозного сотрудничества.
