Из финикиян ты был, что нужды? Оттуда же родом
Кадм, открывший для нас таинство писчих страниц
[168].
Другим финикийцем и главой философской школы в Афинах был Диодор Перипатетик из Тира, который еще жил в 110 году до н. э. Его упоминал Цицерон. Одна из его этических максим заключалась в том, что величайшее благо состоит в сочетании добродетели с отсутствием боли – данная формула предполагает попытку примирения стоической и эпикурейской точек зрения.
Еще более знаменит такой сирийский эклектик, как Антиох из Аскалона, пытавшийся объединить взгляды платоников и стоиков. Помимо своей сирийской академии, Антиох основал академию в Александрии и еще одну в Афинах. Цицерон шесть месяцев посещал его афинскую академию и отзывается об Антиохе с привязанностью и уважением. По словам Плутарха, это был «человек глубокомысленный и очень красноречивый»
[169]. Говоря об Аскалоне, Страбон упоминает, что это родина Антиоха, как отличия города.
Греческий язык и культура, естественно, приобрели особый ореол, поскольку были связаны с народом-завоевателем. Абсолютное превосходство греческой литературы и цивилизации признавалось бесспорным с обеих сторон. Факт остается фактом: эллинистический Восток – всего лишь искусственное творение. В его среде культы Баала и Яхве сохранили свои старые традиции. Более того, местные культы в эллинистической форме были приняты Селевкидами, которые в большинстве своем оказывали почести местным богам. В поисках места для порта Селевк I принес жертву Зевсу горы Касий, местному богу грома и молнии, который послал орла и показал царю подходящее место. Жена Селевка восстановила храм Атаргатис в Бамбике-Иераполе, где продолжал процветать культ семитской богини. Мистерии Библа стали ассоциироваться с Афродитой и Адонисом, но это свидетельствует не столько об эллинизации Востока, сколько об овосточивании эллинского мира. Повсюду сохранился арамейский язык как родная речь народов, в корне остававшихся семитскими по образу жизни. Уже в III столетии н. э. в Пальмире говорили на арамейском наряду с греческим в качестве официального языка; в Дура-Европос также писали и говорили и по-арамейски, и по-гречески. Греческие колонисты постепенно оказались под большим влиянием семитского образа жизни, нежели местные жители – греческого. Несколько из поздних царей-Селевкидов получили арамейские прозвища. Александр I (150–146 до н. э.) звался Балас, а Александр II (128–122 до н. э.), не принадлежавший к Селевкидам, – Забина. В арамейской Сирии и еврейской Палестине местная культура в целом не сдала своих позиций; она давала больше, чем получала.
Образованные сирийцы, несомненно, изучали греческий язык и писали на нем. Но нет никаких оснований думать, что они говорили на нем у себя дома, за исключением тех, кто вырос в греческих колониях. Можно предположить, что население колонизированных городов было двуязычным. В деревнях, разумеется, полностью сохранились и прежний язык, и свои обычаи и образ жизни. Большинство людей были греками не более, чем современные сирийцы – французами. Что сделал эллинизм, так это своим появлением разрушил чисто семитскую политическую и интеллектуальную структуру и открыл двери для последующего римского влияния. И чтобы повторная интеграция стала возможной, должна была пройти тысяча лет.
От арамейской литературы периода сирийских Селевкидов не осталось никаких следов. Не обнаружено даже арамейских надписей этого времени. Пред музами Эллады местная литературная деятельность практически сошла на нет с сознанием собственной неполноценности. Однако нет никаких сомнений в том, что многие авторы того времени, носившие греческие имена и писавшие на греческом языке, происходили из Сирии. В первые десятилетия XX века на французском языке вышло несколько диссертаций и других работ под французскими именами ливанских авторов, в которых почти невозможно признать арабов. Также с уверенностью можно предположить, что некоторые произведения на арамейском языке все же были написаны, но не дошли до наших дней. Часть еврейских сочинений постигла бы та же участь, если бы им не посчастливилось найти греческих переводчиков и не попасть в число апокрифов. Один из наших главных источников знаний об этой эпохе – Первая книга Маккавейская – написана между 105 и 63 годами до н. э. и переведена на греческий с еврейского оригинала. В псевдоэпиграфической Книге Еноха, изначально написанной на еврейском или арамейском языке примерно в то же время, но сохранившейся полностью только на эфиопском, бессмертие, дотоле оставленное исключительно для праведников, распространяется на всех людей, этой идеей также сопутствуют концепции награды и наказания. В этой книге мы имеем, пожалуй, выражение величайшей мысли того времени. Одна из проблем, которая занимала Еноха, проблема преуспевания неправедных, всерьез волновала умы и евреев, и греков. Два еврейских произведения эпохи Селевкидов вошли в библейский канон: Книга Екклесиаста, составленная около 200 года до н. э. каким-то эллинизированным иудеем-аристократом, и Книга Даниила, написанная во II веке до н. э. Из двух книг Екклесиаст имеет гораздо больше сходств с греческой мыслью.
Ни одна часть империи Селевкидов не стала истинным средоточием художественной, литературной или научной творческой жизни. Их цари никогда не относились к щедрым покровителям науки; как и Птолемеи, за исключением Птолемея I, основателя всемирно известной библиотеки и Александрийского мусейона. Библиотеки создавались в столицах, была своя библиотека и в Антиохии. Учитывая усовершенствование средств коммуникации, распространение общей цивилизации и общего языка, наука добилась бы большего, если бы пользовалась покровительством царей. Единственное имя, достойное упоминания в разговоре о восточных провинциях, – это имя Селевка из Селевкии на Тигре, халдея, который жил примерно во II веке до н. э. и утверждал, что Солнце является центром Вселенной. В этом он повторил гипотезу Аристарха Самосского и пытался найти ей доказательства. Селевк выдвинул научно правильные представления о связи между приливами и отливами и Луной, на которые ссылается сириец Посидоний.
Эллинистическая Сирия произвела на свет несколько историков-географов, астрономов, скромное число поэтов, ни одного из которых нельзя причислить к поэтам первой величины, и примечательное число философов, в основном стоической школы. Почти все они жили во второй и первой половине I века до н. э. Стоицизм с самого начала установил тесную связь с семитской концепцией жизни и на протяжении всего своего существования оставался близким по духу семитизированным грекам, а также эллинизированным семитам. Делая упор на братстве и универсальности, добродетели и нравственном образе жизни, а также с равнодушием относясь ко всему, связанному с телом – силе и слабости, здоровью и болезни, богатству и бедности, – эта философия в каком-то смысле предшествовала христианству. Среди сирийских писателей выделяется фигура Посидония из Апамеи, философа-стоика, историка и естествоиспытателя, чей наиболее значительный труд был продолжением истории Полибия, которое служило источником для Ливия, Страбона, Плутарха и других авторов и таким образом внесло свой вклад в важную задачу по образованию ранних римлян и подготовила сцену к блестящей эпохе Августов. Посидоний родился около 135 года до н. э., учился в Афинах и, совершив путешествие по Италии, Галлии, Испании и Сицилии, обосновался на Родосе, возглавив там школу стоиков, где и скончался в 51 году до н. э. Его слава была такова, что Помпей по возвращении из Сирии специально сделал остановку на Родосе, чтобы побывать у него на лекциях. Придя в дом философа, великий римский полководец запретил своему ликтору стучать в дверь, согласно обычаю, и дополнительно выразил свое почтение тем, «склонил фаски перед порогом мудреца»
[170]. Цицерон говорит, что он тоже посещал лекции Посидония. Это был последний великий мыслитель, которого произвел эллинизм, не затронутый Римом. Нижеследующие отрывки из его сочинений иллюстрируют жизнь высшего класса в сирийских городах и описывают некоторые плоды местной природы:
