По словам Никольского, П. Н. Дурново ожидал, что с уходом Витте из премьеров он будет им назначен и ни Витте, ни Дурново не ожидали назначения Горемыкина, который никогда ничем себя не проявил, да и теперь сделал какой-то сонный Кабинет.
Царь отклонил прием депутации от Думы с адресом, с Муромцевым во главе; сказано Думе, чтобы прислала этот адрес, скорее – ответ, через Министерство двора. Есть люди, которые толкуют, что якобы многие члены Думы опасаются, что вместо дворца за этот ответ попадут в крепость. Палтов говорил, что в Петергофе недовольны, что Муромцев не остановил одного из ораторов, который говорил о бриллиантах и роскоши, которую они видели 27 апреля в Зимнем дворце.
9 мая. Максимович находит, что с Думой уже две неловкости сделаны: не сказано ничего в тронной речи про амнистию и не принят с ответом Муромцев. По его словам, это – «козыри» в руках антиправительственной партии.
10 мая. Севастьянов присутствовал при разговоре Дурново с Дубасовым по телефону насчет начавшихся беспорядков в Москве. Дурново, узнав, что 12 тыс. революционеров заперлись в «Аквариуме», приказывал Дубасову никого оттуда не выпускать, а если их нельзя взять живьем, то чтобы истребить огнем. 4 тыс. войска окружили «Аквариум», но не сумели распорядиться, чтобы они все были взяты: пока по два человека выпускались из «Аквариума» и попадали в руки полиции, остальные все успели бежать другими ходами. Дурново требовал их всех уничтожить.
12 мая. Сегодня гр. Мордвинова прилетела к Е. В. с просьбой, чтобы он устроил, чтобы «Новое время» не перепечатывало депешу из Варшавы от 11 мая следующего содержания: келецкий временный генерал-губернатор Жилинский, приехав в Варшаву, поехал к некой Александре Окулиной, которую не застал дома. Затем в первом часу она вернулась в сопровождении двух офицеров, которые, увидав у нее генерала, ушли. Вскоре после этого соседи услышали два выстрела, после которых Жилинский вышел из помещения Окулиной и сказал присутствовавшим, что она убила себя из револьвера. Это все таинственно, и понятно, что это – большой скандал, так как из этой депеши видно, что Окулина была не вполне корректного поведения.
13 мая. Переживаем критическую минуту – сегодня, в три часа, первая встреча двух враждебных сторон – Думы и Кабинета. Как Кабинет справится со своей задачей, сумеет ли он осадить Думу? Клейгельс сказал уверенно про Горемыкина, что ответ его Кабинета будет твердый. По сведениям, ответ этот писали Крыжановский, Стремоухов и Гурко.
14 мая. Зашедший вчера из заседания Думы Замятнин рассказал, что Горемыкин читал негромко ответ Совета министров, так что Замятнин, несмотря на то что находился близко от Горемыкина, не слышал его отчетливо. Первым из министерской ложи уехал бар. Фредерикс, затем Извольский, через час после них ушел Коковцов, совсем раскрасневшийся от злости. Остальные министры остались до 7 часов. Муромцев никого не останавливал. Столыпин, уходя в 7 часов из Думы, сказал, что могло быть еще хуже, что могли шикать, чего не было. Горемыка то же самое высказал.
15 мая. Вчера наши гости, которых было много, все высказывали свое мнение. Клейгельс доволен твердой речью Горемыкина, но к чему она привела? По мнению Клейгельса, если Дума будет продолжать идти по теперешнему пути, то придется ее распустить, так как она выходит из предела своих полномочий. По словам А. П. Никольского, будь у нас другой министр внутренних дел, а не Столыпин, на которого мало он возлагает надежд, следовало бы непременно распустить Думу и одновременно начать новые выборы, но чтобы министр внутренних дел руководил этими выборами, иначе новые выборы дадут еще более отрицательные результаты. По мнению И. К. Максимовича, не дай бог распускать Думу, что с ее роспуском возгорится всюду пожар, что надо прийти с ней в соглашение, надо дать ей договориться и проч.
20 мая. Грингмут видел вчера Трепова. Трепов мрачен, находит, что нет созидательной работы, что у нас не выработаны никакие законы, отчего Дума и явилась со своим законопроектом об отмене смертной казни, и, того и гляди, придется смертную казнь отменить. По мнению Н. А. Зиновьева, если вопрос о смертной казни будет разбираться в Гос. совете, – там большинство будет за ее отмену, так как сами члены будут бояться смертной казни, если будут против ее отмены.
21 мая. Лауниц того мнения, что Дума, со своими кадетами, сама себя провалит, что почва у кадетов ускользнет из-под ног, что уже на «митингах» и «массовках» кадеты терпят поражения, что многих из них уже трудовики поколотили, в том числе и Кедрина, но эти личности свои неудачи скрывают. По мнению Андреевского, необходимо теперь же, не медля ни минуты, разогнать Думу. Мосолов сказал, что так и будет, до осени ее разгонят, а внепартийных крестьян переместят в Гос. совет, чтобы там решить вопрос о земле. Н. Л. Мордвинов тоже за то, чтобы обождать с разгоном Думы, что она сварится в своем жиру, что ее предложение о национализации земли – провал думских заправил.
22 мая. А. П. Никольский говорил, что следовало бы Столыпина, который – и нашим и вашим, сменить, а вместо него назначить Гурко, который нахал, а таких-то нам в настоящую минуту и нужно.
Е. В. осаждают разные черносотенные издатели газет. На этой неделе уже трое их было. Газеты этих личностей – без будущего, без таланта – не пойдут, а денег у них нет, и все они хлопочут о субсидии. Названия двух газет помню: «Россия для русских» и «Черные миллионы». Ухлопали люди свои последние гроши и теперь с массой номеров газеты, которую никто не читает и не покупает. Тоже никуда не годится газета «Окраины России», которая издается Кулаковским, бывшим редактором «Правит. вестника»: в ней сотрудничает Н. Л. Мордвинов и многие другие; тоже эта газета стоит массу денег, а сбыта никакого.
24 мая. Сабанина вызывал Горемыкин, очень резко с ним говорил про направление «Российского телеграфного агентства», предупредил, что если будет «Агентство» продолжать писать телеграммы в таком духе, то оно будет закрыто. «Агентство» ведет теперь Нотович, а Сабанин танцует под его дудку. Нотович уверен, что Дума восторжествует, потому и действует свободно.
26 мая. М-me Максимович сказала, что ее муж не согласился привлечь к суду группу 19 членов Думы, которые напечатали в газетах революционное воззвание к рабочим. Максимович говорит, что привлекать к суду этих лиц должен Сенат.
27 мая. Духовская говорила, что Родичев, жену которого она часто видит, очень нервен, что успокоить его трудно, что его семья все просит его поменьше говорить, но он отвечает, что не может удержаться.
3 июня. Максимович упал духом, боится за себя, что будет убит, так как каждый день получает угрозы. По его словам, Щегловитов слаб, растерялся, что эта растерянность правительства чувствуется во всем. 20 июня предстоит суд на Хрусталевым и его сообщниками. Максимович предвидит большие скандалы, что может кончиться этот суд трагически. Предсказывают забастовки, такие, какие были в прошлом году.
6 июня. Дейтрих смотрит так: если распустить Думу, то новых выборов при теперешней системе избрания в Думу назначать нельзя, что еще худшие люди будут избраны; что надо выработать новый избирательный закон; что следовало также назначить выборы в январе, что тогда Витте в своих революционных целях отложил их до марта, но что настоящую Думу нельзя оставлять, что это напоминает Конвент; эта посылка трех членов Думы – Щепкина, Якобсона и Араканцева в Белосток для проверки действий администрации – прямо анархическая проделка.
