Первый камень в основание советского триллера был заложен секретарем Центрального исполнительного комитета СССР А. С. Енукидзе, который выдал на траурном заседании Президиума ЦИК СССР, посвященном памяти Н. Н. Нариманова 20 марта 1925 г.: «Товарищи, вчера, в 20 час 39 мин от разрыва сердца скоропостижно скончался Председатель ЦИК Союза ССР т. Нариманов Н. Н. […] Тов. Нариманов давно страдал болезнью сердца, и неоднократно сам покойный выражал опасения, что он может кончить совершенно внезапно. К сожалению, так и произошло. Некоторые друзья предлагали ему ряд мер, чтобы он ушел от работы, занялся своим здоровьем (курсив наш. – С.В.), но в этом отношении т. Нариманов обладал редкой скромностью. Он не хотел уходить от работы, т. к. чувствовал, что его присутствие здесь необходимо для народностей, которые в его лице видели своего ближайшего представителя. Тов. Нариманов принимал участие в работах последней сессии ЦИК Союза ССР в гор. Тифлисе и чувствовал себя настолько бодро, что нельзя было предвидеть рокового конца. Вчера, выходя из Кремля, он пошел домой пешком и на Моховой улице, недалеко от здания Манежа, ему вдруг стало плохо. Тов. Нариманов немедленно был отвезен в Кремлевскую больницу, но по дороге, не доезжая до больницы, он скончался»
{220}.
М. И. Калинин, высказавшийся следом за А. С. Енукидзе, выдал помимо обыкновенных банальностей нечто из ряда вон выходящее: «Мы привыкли жертвовать нашими товарищами, и я думаю, что и эта последняя жертва не уменьшит энергии и спайки между частями Союза, а наоборот – каждая новая жертва будет развивать энергию к этой спайке. Я думаю, что и деятельность, и сама смерть (курсив наш. – С.В.) т. Нариманова повлекут к дальнейшему усилению и укреплению Союза и спайке всех его федеральных частей»
{221}.
9 апреля 1925 г. А. С. Енукидзе направил «тов. Мехлис[у]
{222}», а в копии А. А. Андрееву и В. М. Молотову (это к вопросу о том, кто курировал ЦИК СССР в ЦК РКП) следующее письмо: «Все секретные и партийные документы (здесь и далее в цитате подчеркнуто красными чернилами, предположительно Л. З. Мехлисом. – С.В.) у покойного т. Нариманова хранились вместе со всякими бумагами и книгами и были вполне доступны для всех для обозрения. По моему поручению, специальная комиссия во главе с т. Кутузовым изъяла все документы и доставила в Презид[иум] ЦИКа. Я поручил нашему Секретному отделу составить опись всем парт[ийным] и секретн[ым] документам, привести в порядок, и в таком виде направляю к Вам. Прошу сообщить об этом т. Сталину. С тов[арищеским] прив[етом], А. Енукидзе»
{223}. Жаль только, что ни в РГАСПИ, ни в Архиве Президента РФ до сих пор не выявлено ничего подобного о судьбе бумаг Я. М. Свердлова, которых не оказалось в его сейфе…
Место РСФСР в Советском Союзе было точно охарактеризовано А. С. Енукидзе (1924): «Русская часть РСФСР, хотя и не составляет отдельной великорусской республики (! – С.В.), но на 1-м съезде [Советов] Союза ССР было решено наравне с прочими республиками послать туда пять своих представителей. Как известно, Совет Национальностей составляет одну из двух частей Союзного ЦИК наряду с Союзным Советом. Там, по настоящему подсчету по числу республик и областей, во всем ЦИК будет 103 представителя, причем из них 5 человек от великорусской части РСФСР»
{224}. Как видим, негусто…
В начале 1923 г. конструировались союзные государственные органы. 10 января 1923 г. состоялось первое заседание Президиума ЦИК СССР в составе М. И. Калинина, А. С. Енукидзе, В. А. Аванесова, Д. И. Курского, В. П. Ногина, Я. Э. Рудзутака, А. И. Рыкова, П. Г. Смидовича, А. П. Смирнова, Т. В. Сапронова, С. М. Тер-Габриэляна, А. Г. Червякова, В. Г. Яковенко и М. П. Томского. Курсивом выделены те большевики, которые вошли и во ВЦИК, и в ЦИК СССР. Как мы видим, таких в союзном ЦИК – большинство. Президиум ЦИК СССР образовал Бюджетную комиссию, в которую вошли: Я. Э. Рудзутак (председатель), М. И. Рогов, В. М. Смирнов, М. К. Владимиров, Г. Л. Пятаков, М. В. Фрунзе, П. Г. Мдивани, Б. П. Позерн, А. Г. Червяков, Е. А. Преображенский, Л. М. Хинчук, В. В. Шмидт, А. Г. Правдин, В. П. Ногин, [Ф.Н.] Матвеев, М. А. Тер-Егиазарианц, И. И. Лепсе, А. И. Свидерский, С. М. Тер-Габриэлян
{225}. Судя по представительному составу Бюджетной комиссии, предполагалось установление контроля за расходованием средств, т. е. за деятельностью Совнаркома. Для ускорения процесса комиссии поручалось не позднее 10 февраля выработать и представить в Президиум ЦИК СССР положение о Бюджетной комиссии и порядок рассмотрения бюджета
{226}. Следует заметить тут же, что изменения состава Бюджетной комиссии ЦИК СССР, и тем более, когда речь шла о председателе и зампреде комиссии, согласовывались с Политбюро ЦК РКП(б)
{227}. На том же заседании, на основании постановления 1-й сессии союзного ЦИК, Президиум ЦИК СССР образовал «Комиссию по выработке Положения о Центральном исполнительном комитете и о членах ЦИКа», кадровую основу которой составили члены Президиума ВЦИК – Т. В. Сапронов, Д. И. Курский, В. А. Аванесов, А. С. Енукидзе (помимо них в комиссию вошли С. М. Тер-Габриэлян, Н. В. Крыленко
{228} и Ф. Кон). Созыв комиссии возлагался на А. С. Енукидзе
{229}. Сроком окончания работ комиссии также ставилось 10 февраля 1923 г.
{230}
Однако большевистское руководство не было бы большевистским руководством, если бы отпустило вожжи и позволило решить все вопросы советской комиссии. Одновременно Пленум ЦК РКП(б) образовал собственную Конституционную комиссию – под председательством И. В. Сталина
{231}, на что не было принято обращать внимание в советской историографии
{232}.
8 февраля 1923 г. Политбюро ЦК РКП(б) обсудило письмо И. В. Сталина о Конституции СССР и решило: «Впредь до окончательного решения общего вопроса о равном представительстве национальностей поручить т. Сталину разработать свой проект более детально»
{233}.
Многие вопросы приходилось решать в ходе частных переговоров наиболее авторитетным деятелям ЦИКов. Ю. Липский написал в письме из Москвы 4 апреля 1923 г. одному из председателей ЦИК Закавказской СФСР М. Г. Цхакая: «Очень сожалею, что до Вашего отъезда не успел Вас повидать. Было несколько вопросов, которые хотелось бы совместно с Вами обсудить. Один из таких вопросов – о Представительстве Закавказской Республики здесь. Тов. Карахан телеграфировал об этом т. Орахелашвили и т. Мясникову. К нам обращаются из ВЦИК и НКФ по целому ряду практических вопросов, которые мыслимо разрешить лишь авторитетному товарищу, находящемуся в курсе закавказских дел и имеющему соответствующие полномочия. В свое время я вел беседу по этому вопросу с т. Тер-Габриэляном, который мне сообщил, что т. Орджоникидзе и т. Мясников склонны были дать ему такие полномочия. Это в значительной степени упростило бы решение этого вопроса. Если Вы, со своей стороны, поделились бы с нами Вашими соображениями на этот счет и продвинули бы решение этого вопроса, Вы оказали бы нам большую услугу. В бытность Вашу здесь во всех затруднениях мы обращались к Вам, ибо рассматривали Вас как объединяющего все Закавказские Республики»
{234}.
