Теперь, на пороге смерти, продумал из прошлого один факт, которому, признаться, не придавал раньше значения. Вероятно, это было на первом году после смерти Владимира Ильича Ленина (более вероятно, что это не 1924 год, а последний год биологического существования вождя мировой революции – 1923-й, когда Бухарин и Зиновьев планировали постановку над Сталиным как Генеральным секретарем “специального политкома”
{962}. – С.В.). На одном из заседаний Политбюро произошел очередной конфликт с Троцким. После заседания Бухарин пригласил меня к себе на квартиру посмотреть на его охотничий зверинец. При демонстрировании различных птиц и зверьков он как бы вскользь спросил меня, а как бы я отнесся к руководству без Сталина. Я ответил, что я не мыслю такое руководство и для меня всякая комбинация без т. Сталина неприемлема. Разговор опять перешел [на другие предметы], политические темы не поднимались, и я вскоре ушел. Я и тогда понимал, что [это] был зондаж, но я не придал ему значения, думая, что Бухарин просто хочет знать мое настроение. Теперь я думаю, он исполнял поручение какой-то группы. Если это предположение правильно, то будут понятны специфические по отношению меня приемы оппозиции всех оттенков.
Со дня смерти Ленина я твердо свою политику и поведение персонифицировал в лице т. Сталина. Не личные отношения или мотивы меня толкали к этому, а глубокое убеждение, что только он справится с трудностями как государственного, так и партийного порядка. Всего больше я опасался, даже боялся, Зиновьева, Каменева, руководство которых я считал для страны гибельным. Других претендентов я не считал серьезными. Из этого положения вытекала вся моя политика и поведение в последующем.
Моя просьба к т. Сталину и Политбюро. Я условился с сестрой, что двух моих маленьких иждивенцев на трудовую пенсию, которую она получает, ей их не прокормить. Поэтому прошу дать ей персональную пенсию и прибавить одну комнату, ибо в одной комнате с ребятами слишком ей будет жить трудно (для этого, собственно, все и писалось. – С.В.). Второе. Если будет назначаться комиссия по моему архиву, то от семьи назначить Свечникову Наталью Дмитриевну, она к архиву ближе, чем кто-либо из семьи.
М. Калинин»
{963}.
18 июля 1946 г. секретарь партбюро П. В. Туманов открыл общее собрание парторганизации служебного аппарата Президиума Верховного Совета СССР следующими словами: «Открывая партийное собрание, разрешите объявить о тяжелой утрате, которую понес советский народ по случаю смерти Михаила Ивановича Калинина. В лице Михаила Ивановича Калинина мы потеряли одного из основоположников большевистской партии, одного из самых крупных создателей Советского государства. Имя Михаила Ивановича безгранично дорого всем советским людям. Дорого и близко оно и нам – работникам аппарата Президиума Верховного Совета, ибо на протяжении многих лет нашей работы нами руководил Михаил Иванович Калинин. Михаил Иванович Калинин долгие годы состоял членом нашей партийной организации. Михаил Иванович был примером беззаветного служения нашей Родине, и этот пример должен вдохновлять нас на выполнение задач, стоящих перед нами. Предлагаю почтить память Михаила Ивановича Калинина вставанием. (Все встают.)»
{964}.
Примечательна «речь на собрании избирателей» будущего преемника М. И. Калинина на посту «руководителя» СССР Н. М. Шверника от 27 января 1946 г., состоящая из трех неравных частей: первая, наиболее обширная, посвящена победам Красной армии и советского народа в годы Великой Отечественной войны, вторая кратко резюмирует заслуги избирателей- жителей Свердловска, третья, кратчайшая, посвящена «нашим задачам» и, собственно, выборам Верховного Совета СССР. Собственно, ее содержание компактно умещается на половине странички формата А-5: «Товарищи! Мы накануне выборов в Верховный Совет СССР. 10 февраля 1946 г. советский народ под знаменем Ленина – Сталина изберет депутатов верховного органа государственной власти. Наше правительство (причем тут оно? – С.В.) приходит к выборам после огромных испытаний Советского государства во всемирно-исторической войне, из которой народ СССР под руководством нашего учителя, вождя, Генералиссимуса, великого Сталина, вышел победителем. Блок коммунистов и беспартийных, осуществленный на прошлых выборах депутатов Верховного Совета СССР, полностью оправдал надежды народа. Советский народ еще и еще раз убедился в том, что у нашего правительства нет других интересов, кроме интересов народа. Вот почему на предстоящих выборах граждане Советского Союза снова изберут депутатами Верховного Совета СССР кандидатов блока коммунистов и беспартийных, способных проводить волю народа, крепить мощь нашего великого советского социалистического государства»
{965}. Далее – славословия (абсолютно заслуженные, но не имеющие ни малейшего отношения к нормальной выборной практике) народу-победителю, ВКП(б), советскому правительству и лично И. В. Сталину
{966}.
19 марта 1946 г. председатель Президиума Верховного Совета Н. М. Шверник и А. Ф. Горкин подписали постановление Верховного Совета СССР «Об избрании Президиума Верховного Совета СССР», предрешенное на Пленуме ЦК ВКП(б). Помимо двух указанных лиц (председателя и секретаря) в документе названы 16 заместителей председателя Президиума и 15 членов Президиума, причем в число последних вошли два деятеля союзного масштаба (немощный М. И. Калинин и будущий «чистильщик» Ленинграда Г. М. Маленков), а также «хозяева» обеих столиц – Г. М. Попов и П. С. Попков
{967}, первого из которых, без вины виноватого, вскоре снимут с поста и будут долго «пропесочивать» на партийных собраниях (Попову повезло, его отправят руководить министерством), а второго, обвинив во всех смертных грехах, позднее расстреляют в числе других основных фигурантов печально знаменитого «Ленинградского дела»
{968}.
Тексты Н. М. Шверника после его «избрания» на пост председателя Президиума Верховного Совета СССР остались столь же «насыщенны» по содержанию и «изящны» по форме, как и до занятия им высшего поста в государстве Советов
{969}. Ознакомившись с образцами ораторского искусства Н. М. Шверника, мы не можем не привести оценку Л. Д. Троцким стилистики сочинений И. В. Сталина: «Наш автор не идет дальше вульгарности. […] “Россия – заряженное ружье с приподнятым курком, могущее разрядиться от малейшего сотрясения. Да, товарищи, не далеко то время, когда русская революция поднимет паруса и сотрет с лица земли трон презренного царя!..” и т. д. Ружье с поднятым курком, которое на всех парусах стирает царя с лица земли, – этого нагромождения образов достаточно для характеристики Кобы как теоретика и как писателя»
{970}. Как бывший семинарист, Сталин не мог не помнить русской пословицы о том, что «каков поп, такой и приход». А пословица эта при характеристике литературных дарований сталинского ядра ЦК ВКП(б) (исключение составлял А. А. Жданов – из молодых членов высшего большевистского руководства) как нельзя актуальна.
