* * *
Этот антагонизм между светскими и духовными властями был вполне справедлив. Если, как мы уже видели, нищенствующие ордены быстро утратили энтузиазм самоотречения Доминика и Франциска, то нельзя было надеяться, чтобы тамплиеры, бывшие честолюбивыми и воинственными рыцарями, долго сохраняли аскетические обеты своих основателей.
Уже в 1152 г. гроссмейстер Бернард де Тремеле своим эгоистическим старанием обеспечить за собой добычу от разграбления Аскалона помешал взятию этого города; затем, в 1172 г., дикая жестокость Эвда де С.-Аманд, бывшего тогда гроссмейстером ордена, помешала обращению короля Ассассинов и всего его народа и ускорила таким образом падение Иерусалимского королевства. Готье Man имеет некоторое основание, когда, говоря об этом, приписывает несчастия христиан на Востоке испорченности воинствующих орденов. Мы уже видели из слов, сказанных королем Ричардом Фульку де Нейльи, что в конце столетия с одним именем тамплиеров соединяли уже упрек в гордости.
В 1207 г. Иннокентий III резко отозвался об ордене в послании, полном укоров. Очень часто, говорил он, его апостольский слух возмущался жалобами на поступки рыцарей. Нарушая Божеский закон, позоря Церковь, эти люди с вызывающею надменностью злоупотребляют огромными привилегиями, которые предоставлены им. Они дают свой крест всякому бродяге, который соглашается платить им ежегодно два или три денье, и думают, что подобные служители могут выполнять обязанности духовенства и имеют право на христианское погребение даже тогда, когда над ними тяготеет отлучение от Церкви. Совращенные таким образом демоном, они в свою очередь совращают души верных. Папа не желает долее останавливаться на этих безобразиях и на других, за которые виновные заслуживают лишения привилегий; он предпочитает надеяться, что они сами исправятся.
* * *
Сила этих папских нападок объясняется, быть может, тем обстоятельством, что тамплиеры проявляли недостаточно уважения к папским делегатам, вина, о которой упоминается в конце послания. Но среди обвинений упоминается злоупотребление, относительно которого мы имеем и другие достоверные показания.
Хотя статуты ордена устанавливали, что прямая или косвенная покупка права вступления в орден представляла преступление симонии, влекшее за собой исключение соблазнителя и лишение сана для наставника, участвовавшего в этом, тем не менее, несомненно, что много подозрительных людей проникло таким образом в орден. Кроме того, тамплиеры злоупотребляли папскими грамотами и так широко даваемыми им привилегиями, чтобы угнетать и теснить людей, с которыми они приходили в соприкосновение.
В действительности, так как они были подсудны исключительно римской курии во всех делах, кроме обвинения в ереси, то они были вне преследований со стороны всех тех, кто не мог предпринять долгого пути и дорогого и сомнительного процесса. Бедствия, вызываемые этими злоупотреблениями, еще много увеличились, когда был установлен разряд братьев-служителей, которые обрабатывали огромные имения ордена и управляли ими без всякой платы за труды. Всевозможные крестьяне: земледельцы, пастухи, свинопасы, ремесленники, домашняя прислуга – были таким образом приняты в орден и в конце концов составляли в нем девять десятых; правда, они отличались от рыцарей тем, что носили коричневую одежду вместо белой, и жаловались, что их знатные братья относятся к ним с презрением и притесняют их, но в своих сношениях с внешним миром они были настоящими членами ордена, облеченными неприкосновенностью и пользующимися всеми привилегиями, что, конечно, делало их столь же ненавистными в глазах окружающих.
[133]
* * *
Таким образом, рыцари давали много поводов к внешней вражде и к внутреннему волнению, хотя, по-видимому, должно отвергнуть, как лишенное всякого основания, обвинение их в том, что они в 1229 г. предали Фридриха II неверным, а в 1250 г. – Людовика Святого египетскому султану.
Однако, несомненно, Фридрих имел некоторое основание быть недовольным их поведением во время крестового похода, и он отомстил за себя тем, что изгнал их в 1229 г. из Сицилии и конфисковал их владения; когда немного спустя он призвал их обратно и согласился вернуть им их имущество, он все же удержал значительную часть его. Тем не менее благочестивые пожертвования продолжали увеличивать богатства ордена, хотя владения христиан на Востоке все более и более уменьшались, и население стало приписывать свои постоянные несчастья вражде и зависти между соперничающими орденами тамплиеров и госпитальеров.
* * *
Действительно, это страшное соперничество довело в 1243 г. до открытой войны в Палестине к великой радости неверных. Чтобы устранить зло, была предпринята попытка слить воедино эти два ордена и орден тевтонских рыцарей. На Лионском соборе 1274 г. Григорий X тщетно старался добиться слияния трех орденов; противоположные влияния плюс, как говорили, золото тамплиеров были чересчур могущественны, чтобы не одержать победы.
* * *
Упреки, которые делались воинствующим орденам, быть может, не были ими вполне заслужены; правда, их постоянные ссоры и вообще своеволие христиан Палестины значительно содействовали падению Иерусалимского королевства, но истинная ответственность за эти неудачи должна скорее падать на папство.
* * *
Тысячи еретиков, насильственно ставшие участниками крестовых походов, роковым образом омрачали блеск этих походов. Рвение христианского мира к борьбе с неверными значительно охладело, когда увидели, что папство тратит собранные деньги в интересах своей итальянской политики, а также обращает в ее пользу обеты, данные на покорение Св. Земли; особенно же охладело оно, когда громко на весь мир было провозглашено учение, что частные интересы Св. Престола стоят выше освобождения Гроба Господня.
