Национальный институт злоупотребления алкоголем и алкоголизма установил, что примерно за половину склонности к развитию алкогольной зависимости отвечают именно гены. Однако, как в случае с геномом Оззи, едва ли бывает один-единственный ген, который полностью объясняет такое сложное поведение. В самом деле, с алкогольной зависимостью связано множество генов. Начнем с того, что посмотрим, почему людям нравится ходить в паб после напряженного дня на работе.
Исследование 2004 года, проведенное генетиком Татьяной Форо с медицинского факультета Индианского университета, связало с алкоголизмом ген под названием GABRB3. Этот ген образует субъединицу рецептора клетки мозга, которая распознает гамма-аминомасляную кислоту (ГАМК), так называемый тормозной нейромедиатор, приказывающий мозгу успокоиться. GABRB3 также связан и с другими состояниями, включающими нарушения нормальной мозговой деятельности, такими как эпилепсия, аутизм и синдром саванта
[67].
Открытие того, что GABRB3 связан со злоупотреблением алкоголем, подтверждает теорию, что алкоголизм возникает из-за сверхактивности мозга. Благодаря своим седативным свойствам спиртные напитки расслабляют гиперактивные нейроны, становясь дамбой для бушующих в мозге рек. Поскольку алкогольная зависимость обычно начинается до того, как мозг заканчивает развитие в начале третьего десятка лет, люди с гиперактивным мозгом привыкают связывать алкоголь с облегчением. Заученное поведение, обретенное в этом возрасте, крайне трудно поменять, поскольку оно, по сути, прошито в ткани мозга.
Эксперимент 2015 года, проведенный на мышах, связал алкогольную зависимость с геном NF1. Поскольку NF1 влияет на выработку ГАМК, это подкрепляет идею, что сигнальные пути ГАМК играют важную роль при алкоголизме. Когда исследователи вызвали у мышей мутацию гена NF1, мыши с мутантным геном пили больше алкоголя, чем обычные. (Мыши тоже получают удовольствие от алкоголя и наркотиков, что делает их полезными модельными организмами для изучения зависимостей.)
Чтобы убедиться, что связь между NF1 и алкоголизмом есть не только у мышей, ученые проверили ген NF1 у 9000 человек. Как и в экспериментах с мышами, они обнаружили связь между NF1 и началом (а также степенью) алкоголизма. Однако, как и в случае с рецептором GABRB3, нужны дальнейшие исследования, чтобы точно выяснить, как эти генетические изменения приводят к алкоголизму. Одна из зацепок: мыши с мутантным геном NF1 не вырабатывают столько ГАМК. Без ГАМК мозг испытывает проблемы с успокоением, что может побудить человека что-нибудь выпить для успокаивающего эффекта.
Ученые изобретают остроумные способы идентифицировать дополнительные гены, связанные с алкоголизмом. В работе 2014 года гепатолог Квентин Энсти из Ньюкаслского университета воздействовал на мышей химическим мутагеном, который менял их ДНК (примерно аналогично тому, как Роберт Брюс Бэннер с помощью радиации пытался превратить свою слабую ДНК в ДНК Халка). Затем исследователи отобрали мышат, которые предпочитали воду со спиртом вместо обычной. Ученые снова проследили за дефектом ДНК до рецептора, но на этот раз до другой субъединицы рецептора (GABAAR β1). Эта мутация показала, что незначительное изменение одной субъединицы всего одного типа рецепторов мозга повысило электрическую активность, переведя мозг животного в постоянное состояние перевозбуждения. Такое электрическое безумие в мозге мышей нужно было подавить; вода не годилась, а спирт справлялся. Эти мыши не просто предпочитали воду с добавлением спирта, но продолжали пить даже после того, как оказывались пьяны в стельку.
Проводимые эксперименты неизменно показывают, что проблемы с алкогольной зависимостью – это не бесхарактерность: у алкоголизма есть генетическая база. Имеющиеся свидетельства говорят о биологическом объяснении этого необычного и часто самоуничтожающего поведения. Выявление генетических проблем, приводящих к злоупотреблению какими-то веществами, даст гораздо более эффективные и рациональные способы борьбы с этой болезнью, нежели попытки клеймить и стыдить жертву.
Почему некоторые люди просто говорят «нет»
Гены, которые определяют, как организм обращается с алкоголем и другими препаратами, также влияют на то, станет ли человек склонным к злоупотреблению этими веществами. Например, некоторые люди, особенно выходцы из Восточной Азии, при употреблении алкоголя быстро краснеют и ощущают учащение пульса. Это часто называют синдромом азиатского покраснения или «азиатским свечением», однако точнее использовать термин «врожденная непереносимость алкоголя» (ВНА). Люди с ВНА обладают вариантом гена, который ухудшает выработку фермента, помогающего расщеплять спирт.
В печени спирт трансформируется, превращаясь в ацетальдегид (еще более токсичное вещество, чем спирт), а затем в ацетат (уже нетоксичное). У людей с ВНА спирт прекрасно преобразуется в ацетальдегид, а вот дальше расщепляется плохо. Накопление ядовитого ацетальдегида вызывает расширение кровеносных сосудов, что в свою очередь вызывает «свечение». Избыток ацетальдегида приводит также к головной боли и тошноте. Неприятные ощущения побуждают завязать с выпивкой, и это снижает вероятность того, что люди с ВНА будут страдать алкоголизмом.
Почему у некоторых людей в ходе эволюции появилась врожденная непереносимость алкоголя? Согласно одному исследованию, генетическая мутация, вызывающая ВНА, возникла примерно 10 тысяч лет назад на юге Китая, когда люди начали выращивать рис. Кроме употребления в качестве пищи, рис можно также ферментировать и получать из него спирт, который, вероятно, использовался как дезинфектант или консервант. Некоторые любопытные экспериментаторы, вероятно, попробовали вещество на вкус, чтобы посмотреть, что произойдет, и очень скоро обнаружили, что спиртное – благословение для одних и проклятие для других. А обнаружив, сделали выводы. Исследователи предположили, что непереносимость алкоголя, возможно, предоставляла преимущество при выживании, не давая носителям много пить. Тот же принцип лежит в использовании дисульфирама для лечения алкоголизма. Дисульфирам вызывает у людей при употреблении алкоголя такие же неприятные реакции, не позволяя прикладываться к бутылке.
Наркотические препараты влияют на людей по-разному: в основном это зависит от того, какой генетический инструментарий имеется у конкретного человека для обработки определенного вещества. То, как наши организмы реагируют на разные препараты, также объясняет, почему марихуана менее опасна, чем крэк-кокаин
[68]. В 2014 году Пьер-Винченцо Пьяцца из Университета Бордо провел эксперимент, установивший, что грызуны, реагируя на марихуану, вырабатывают гормон прегненолон. Вероятно, вы заинтересовались, как ученые забивают крохотные косячки для грызунов, но в реальности они просто вводят животным тетрагидроканнабинол (ТГК) – психоактивное химическое вещество из этой травки, которое заставляет людей ловить кайф, соединяясь с каннабиноидными рецепторами в мозге. Если та же реакция справедлива и для людей, это может объяснить, почему у марихуаны, похоже, нет летальной дозы и почему она не приводит к быстрой зависимости.
