Белок бета-Клото – рецептор в мозге, который улавливает гормон под названием FGF21 (его выделяет печень при обработке алкоголя). Ученые считают, что бета-Клото может участвовать во взаимодействии между печенью и мозгом, подавая своего рода сигнал SOS о том, что в печени слишком много спирта. Когда исследователи генетически сконструировали мышей без бета-Клото, эти мыши пили больше алкоголя. Такой механизм обратной связи аналогичен тому, как гормон сытости лептин сообщает мозгу, что желудок уже полон (см. главу 3).
Подобные эксперименты показывают, что способность людей знать свои рамки в потреблении спиртного необязательно связана с более сильным характером или отличной самодисциплиной. Скорее, этим людям посчастливилось родиться с более эффективной системой связи печени и мозга. Кроме того, понимание биологических причин зависимости ведет к созданию новых методов лечения алкоголизма. Например, когда группа Шуманна вводила мышам гормон FGF21, он подавлял их пристрастие к алкоголю.
Построив изображение мозга людей с зависимостью, ученые выяснили, что продолжительное употребление алкоголя и других наркотических веществ производит значительные и продолжительные изменения. Сканирование мозга лиц, долгое время злоупотреблявших наркотическими препаратами, показывает существенные перемены в зонах, активных при контроле импульсивности, составлении суждений и принятии решений. Когда появляются такие изменения, разорвать порочный круг зависимости становится все труднее.
Как утверждают многие специалисты и люди с зависимостью, порабощение наркотическими препаратами – это вовсе не тот образ жизни, на который согласились бы обычные люди. Дело не в том, что наркозависимые не хотят меняться: просто их мозг поврежден. Подобно поджелудочной железе, которая больше не вырабатывает инсулин, мозг с зависимостью больше не может вырабатывать химические вещества, регулирующие самоконтроль. Мы ведь не притесняем диабетиков из-за их проблем с гормонами, так разве справедливо преследовать за это же людей с зависимостью от наркотических веществ?
В настоящее время изучаются эпигенетические механизмы, которые помогли бы перепрограммировать мозги людей с зависимостью. Злоупотребление препаратами может производить стабильные эпигенетические изменения в ДНК, которые способны напомнить людям о себе даже после многих лет трезвости. Вспомните, что белки-гистоны взаимодействуют с ДНК и их можно химически менять (например, посредством ацетилирования), чтобы повлиять на экспрессию генов (см. главу 1). В эксперименте 2017 года нейробиолог Ясмин Хёрд из Центра аддиктивных расстройств больницы Маунт-Синай в Нью-Йорке обнаружила: чем дольше человек употреблял героин, тем больше ацетилирование гистонов активировало такие гены, как GRIA1, которые участвуют в поведении, устремленном к наркотикам. Важно отметить, что группе Хёрд удалось снизить потребление наркотиков у крыс, пристрастившихся к героину, давая им JQ1 – соединение, препятствующее ацетилированию гистонов. Эти исследования позволяют предположить, что эпигенетические изменения в мозге людей с зависимостью можно исправить, а также предотвратить рецидивы в будущем.
Удивительно, но даже бактерии в кишечнике могут сыграть определенную роль в зависимости и способности противостоять рецидиву. В работе 2014 года Фредерик Бакхед из Гётеборгского университета сообщил, что различия в скорости реабилитации людей с алкоголизмом связаны с составом их кишечной микробиоты. Почти у половины людей с алкоголизмом в этом исследовании обнаружилась измененная микробиота, связанная с синдромом повышенной проницаемости кишечника, который обозначает просачивание биохимических веществ из кишечника в тело. Это выглядит так же отвратительно, как и звучит, потому что эти вещества, оказавшись не там, где им положено быть, вызывают воспаление органов и тканей. Работа Бакхеда показала, что люди с алкоголизмом и синдромом «дырявого» кишечника стремятся к спиртному сильнее, чем пациенты с алкоголизмом и нормальными бактериями в животе. Есть надежда, что в один прекрасный день людям, восстанавливающимся от зависимости, можно будет давать микробные добавки, чтобы препятствовать проницаемости кишечника, что, вероятно, снизит тягу к спиртному и поможет им выздороветь.
Почему вы не принимаете наркотики
Если наркотики доставляют приятные ощущения, то, возможно, надо ставить вопрос не «почему вы принимаете наркотики?», а «почему вы не принимаете наркотики?», так? Несмотря на распространенный миф, большинство людей, пробовавших наркотические препараты, не попали в зависимость от них. Исследование 2008 года показало, что алкоголиками стали всего 3,2 % людей, попробовавших алкоголь. Вам когда-нибудь говорили, что всего одной дозы крэка, метамфетамина или героина хватит, чтобы навсегда превратить вас в наркомана? Это неверно для большинства. Хотя люди часто экспериментируют с наркотическими препаратами, наркомания – явление более редкое: наркозависимыми становятся только 10–20 % людей. Это ни в коем случае не приглашение попробовать опасные вещества: если вы относитесь к тому меньшинству, которое попадает в зависимость мгновенно, последствия будут печальными. Суть в том, что понимание причины, по которой большинство людей не попадают к наркотикам в плен, может помочь нам разорвать цепи тех, кто попал.
Как мы видели, у некоторых людей есть генетическая предрасположенность, которая помогает им не попасть в зависимость. Эти люди плохо реагируют на препараты, чувствуют слабый эффект или обладают генами, помогающими им оставаться в рамках. Однако не только гены, но и среда играет важную роль в том, останется ли человек чистым и трезвым после приема каких-либо веществ.
Предрасположенность к аддикции может программироваться в детях еще до их рождения – в зависимости от среды матери. Если люди живут в нервных условиях, у них накапливается гормон стресса кортизол, вырабатываемый надпочечниками. Воздействие высоких уровней кортизола при нахождении в утробе матери может нарушить систему регуляции стресса у ребенка, что впоследствии грозит стать фактором риска для зависимости. Эту идею подтвердили эксперименты на крысах: если детеныши подвергались пренатальному стрессу в утробе, взрослыми они были более склонны к аддиктивному поведению.
Неудивительно, что дети, родившиеся у матерей, употреблявших наркотики при беременности, сами подвергаются повышенному риску зависимости. Препараты, которые принимает мать при беременности, могут неблагоприятно воздействовать на ДНК ребенка посредством эпигенетических механизмов. В работе 2011 года Ясмин Хёрд показала, что беременные крысы, получавшие марихуану, рожали крысят, эпигенетически запрограммированных на экспрессию меньшего количества дофаминовых рецепторов. Из-за ослабленной дофаминовой реакции детеныши выросли более склонными к риску и стремлению к удовольствиям, что сделало их более уязвимыми для зависимости. В том же исследовании группа Хёрд подтвердила эту реакцию и у людей: пренатальное воздействие марихуаны также снизило экспрессию дофаминовых рецепторов в мозге. Пусть с биологической точки зрения это кажется несправедливым, но дети действительно расплачиваются за поведение матери во время беременности – посредством программирования плода.
Еще один фактор риска для развития зависимости травмы в раннем детстве, именуемые неблагоприятным детским опытом (НДО). Проведенное в Швеции в 1995–2011 годах исследование показало, что одного НДО до 15-летнего возраста (включая смерть родителей или нападение) было достаточно, чтобы шансы на зависимость удвоились. Чем больше НДО, тем больше вероятность, что в последующем люди начнут злоупотреблять какими-то наркотическими веществами.
