Посвящается моей маме. С любовью
Я не всегда чист духом и благороден. Да, я герой этой истории, но и у меня случаются срывы
[1].
П. Г. Вудхауз. Любовь на фоне кур
Благодарности
Я хочу поблагодарить моих редакторов, Лиз Бэнкс и Сюзилу Бейбарс, Джуди Браун за то, что она снова взялась за своё волшебное редакторское перо, и всё издательство Кэтнип (Catnip).
Большое спасибо также моему другу и агенту Бену Иллису и банде истребителей зомби – команде его агентства БИА, Маркусу и Майло, моим друзьям и семье, а также всем, кто иногда смеётся над моими шутками.
Глава 1
Позвякивание… клацанье… и скрежет ключа в замке…
Джек Дэш сжался в темноте, подтянув колени к подбородку. Туки-тук, туки-тук – стучало его сердце, а по затылку стекал холодный пот. «Спокойно, – сказал он себе. – Сиди тихо – и она уйдёт».
Клац-клац-клац.
«Что это? – Джек затаил дыхание и зажмурился. – Пожалуйста, пожалуйста, пусть она меня не заметит. Я буду есть брюссельскую капусту, я буду мыть шею, я больше никогда не стану кидать грязные носки за холодильник».
– Джек?
– Не трогай меня!
– Джек, это я.
Ледяные пальцы стиснули его плечо. Джек попытался вывернуться, но хватка была стальная. И тут раздался хохот – загрохотал в голове, как скоростной поезд, – демонический хохот, переходящий в визг, от которого волосы встают дыбом.
– Отпусти меня, монстрятина! Пусти, изверг! Пусти, дромадер!
[2] – Джек крутанулся, наконец высвободился из ледяной хватки и… – А-а-а-а-а-а-а! – полетел в темноту, отчаянно размахивая руками, пинаясь, лягаясь и…
ШЛЁП!
* * *
– Солнышко, это я.
– А?
– Твоя мама.
– Мама?
Джек сел и протёр глаза. Над ним, руки в боки, склонилась мама.
– Н-ничего не понимаю, – пробормотал Джек. – Где я? Что происходит?
– Ты свалился с кровати, мой бестолковый пончик! Вставай, уже восемь. Пора одеваться.
Джек огляделся. Вот джинсы валяются на полу, вот щит гладиатора и гарпунная пушка… вот установка для баллистического запуска пончиков… вот его коллекция машинок аккуратно раскидана по всей комнате.
Он потёр лоб.
– Так это был… просто сон? Мам, мне приснился настоящий кошмар! Я прятался от жуткой монстрятины. А потом она схватила меня за руку и хотела…
– Какой ужас! Ну и беспорядок! – воскликнула миссис Дэш, обводя глазами комнату. – И ты сам, Джеки… Посмотри, на кого ты похож! Причешись сейчас же, а то не мальчик, а чудище лесное. Нельзя в таком виде идти первый раз в новую школу.
– Но… я не могу идти в школу! – Уцепившись за край кровати, Джек с трудом поднялся. – Смотри, меня ноги не держат. Мне же только что приснился самый страшный кошмарище – прапрадедушка всех кошмаров! У меня коленки до сих пор дрожат.
– Собирайся, солнышко, – бросила миссис Дэш и пошла к двери.
– Мам! Постой!
– Завтрак на столе. Поторапливайся, а то опоздаешь.
* * *
«Первый день в новой школе… – думал Джек, глядя из окна своей комнаты. Он никак не мог отделаться от кошмара. – Такой жуткий хохот! Даже мама хихикает не так противно, когда болтает с подружкой по телефону. – Джек поёжился. По-прежнему казалось, что опасность где-то рядом. – Видимо, это сон-предупреждение, – рассудил он. – Наверняка меня запрут в шкафчике с забытыми вещами… порубят на кусочки… и скормят голодному таракану. Надо выбираться отсюда. И поскорее».
Он посмотрел в окно. В небе над Кёртли-Амброзом парила птица. Она поднималась всё выше и выше, над деревьями, над крышами, над далёкими холмами на горизонте.
«Если бы и я мог так же улететь, – подумал Джек. – Хотя… У меня же есть волшебное пёрышко!»
Он сел за парту, поднял скрипучую крышку и улыбнулся, вспомнив, как нашёл волшебное пёрышко в этой старой парте, когда они только переехали в Кёртли-Амброз. Это было шесть дней, девятнадцать часов и двадцать две минуты назад. Он вспомнил, как первый раз вошёл в свою новую комнату и увидел прямоугольники солнечного света на пыльных половицах… Пахло тут старым печеньем… а в углу у окна стояла парта, из-под крышки которой лилось сияние. Джек затаил дыхание, прежде чем сунуть туда руку.
Он тряхнул головой. Бережно достал альбом – старый, тяжёлый, в зелёном кожаном переплёте. И, как в первый раз, положил его на парту и раскрыл. Внутри лежало пёрышко – длинное, золотое, чуть изогнутое. Кончик испачкан чернилами. Джек покрутил пёрышко в пальцах, и оно засияло ещё ярче.
«Я могу нарисовать всё что угодно, – подумал он. – Всё что угодно! И то, что я нарисую, тут же появится! – Джек подпёр щёку рукой. – Я могу нарисовать самолёт, а внутри – огромный кинотеатр с мягкими креслами… с объёмным звуком… и бесконечным запасом сахарных рогаликов. – Он закусил губу. – Нет, самолёт не пойдёт. Нужна лётная лицензия, а у меня её нет. Можно нарисовать воздушного змея. Огромного воздушного змея. Я поднимусь на нём высоко-высоко… ага, а там его подхватит термический воздушный поток и унесёт меня куда-нибудь в тундру. Придумал! Турбореактивный ранец! Я нарисую себе турбореактивный ранец с баллонами, полными топлива. Надену его и – вжу-у-ух! – со скоростью света взлечу над городом выше, чем космический корабль! – Он бросился к шкафу. – Надо одеться потеплее. В стратосфере же холодно».
Туки-тук, туки-тук – стучало сердце Джека, когда он снова сел за парту, поправил шарф, натянул шапочку, взял пёрышко и осторожно поставил кончик на страницу. Он нарисовал баллон – почти как прямоугольник, но острый сверху. Рядом второй такой же.
«Вот и мои баллоны с топливом… топливо сгорает, и – шик-шик-шик, вр-р-р-р-р – снизу вырывается дым».
– Супер! Я в две минуты пересеку Атлантику и окажусь в Майами.
