Закончив разговор, морально испытываю такое же облегчение, как если проссышься, после того как долго терпел. Открываю окно, впускаю холодный воздух, потом перехожу к своей приподнятой конторке, чтобы проверить почту и сайт. Несколько девиц оставили сообщения и снимки. Кайфую от их портфолио и звоню, чтобы договориться о встрече, как вдруг определитель номера высвечивает: ВИКТОР САЙМ. Не то чтобы внутри все обрывается, но я испытываю приступ горькой, злобной тошноты, убеждающей, что миру настал пиздык.
Эротоман с ехидным щачлом сообщает о настоятельном желании встретиться с «тем херургом». Я, конечно, сливаю тревожную инфу. Он, как и следовало ожидать, далеко не в восторге.
– Набери мине, как тока вернется! Не люблю сюрпризов, – скулит он.
Этим избитым выражением все козлища пользуются: «Не люблю сюрпризов». Ебаные бездушные фанаты контроля. Бандюки – всего-навсего политиканы у себя на раёне. Теперь эта психованная хабалка Сайм считает, что я типа личный помощник этого исчезающего подиатра! Ё-мое, стопы у пиздюка, видно, в плачевном состоянии!
– Он сбежал со страны, Вик, на блядки свалил, зуб даю.
– Ну, так ты лучше верни ево нахуй взад!
Если ты такой вот пиздюк, как Сайм, тебе не нужно следовать логике, а тем более голосу разума.
– Ну, Вик, если б я знал, где этот мудак, то уже был бы там и волок его обратно домой. Но он пропал с радаров.
– Как тока услышишь за ниво, я хочу быть сразу за это в курсах!
– Ты будешь вторым – после моей сеструхи, его жены.
– Я тибе не второй, – говорит Сайм, и я чувствую в трубке злобную враждебность. Ебаный в рот, какой же мерзкий имбецил!
– Я что, сказал «второй»? Я имел в виду, что это моя сестра будет второй, – говорю, разглядывая профиль Кэнди из Бекслихита, 20 лет, студентка Мидлсекского универа, и сжимаю шишку сквозь черные джинсы с начесом и боксеры. – Ты, понятно, будешь номером один.
– Я на это надеюся, – обрывает он. – И не думай, чё я не доберусь до тибя туда в Лондон, – говорит он таким нудотным, самоуверенным голосом, что аж мурашки по коже. – Свидимся.
Закашлявшись, прощаюсь, но он уже дал отбой.
10
Рентон – Национальная галерея
[30]
Больше не можу этого игнорить – чесотка и водянистые белесые выделения с члена каждый раз, када рыбку ужу. Чувствительность вокруг хозяйства, к которой теперь прибавились острые боли в животе. Подарочек с Эдинбурга. Видать, Марианна получила иво от блядского Больного!
Амбулаторная венерологическая клиника на Весперплейн. Сообщаю Мухтельд, которая сидит напротив и заглядует поверх очков в свой ноут, чё мине надо на пару часиков отойти. Никакой реакции: в этом же нет ничё подозрительного. Она меня уже давно знает. Когда мы работали вместе над моим ночным клубом «Лакшери», я вечно линял, чтобы расплатиться с народом наличкой, или даже встречался с партнерами, чёбы наебениться.
Как и следовало ожидать, мы расположены в самом центре квартала красных фонарей, который весь день сохраняет причудливый дух разврата. Бреду сквозь приятную бодрящую прохладу к Ньивмаркту, планируя запрыгнуть на «Метро-54». Прошмыгиваю мимо двух молодых отпускных синяков из севера Англии, чё строят глазки ражей черномазой девице в окне, а их друганы уговаривают их идти дальше.
– Тут начинал свой путь Джимми Сэвилл, – говорю одному.
Слышится недовольная ответка в мой адрес, но я пропускаю мимо ушей: трясущийся нарик аскает бабла, и я сую ему монету в два евро. Он на кумарах и сваливает, даже не поблагодарив. Я не обижаюся – сам таким был, и хотя собственное состояние вынуждает иво чё-то мутить, он все равно внакладе не останется. Лавируя под звуки шарманки, спускаюсь под землю. В метро спокойно и стерильно, если сравнивать с бардаком наверху. Как только сажусь в приземистый поезд, чёбы проехать две станции, вспоминаю про Викки, и в груди зловеще екает.
Когда выбираюсь с метро, выхожу на яркое солнце. Всегда любил эту часть города, хоть и не врубался, что тут находится гонорейная клиника. Ньиве Ахтерграхт – один с моих любимых каналов для прогулок. Там дофига всего чумового поглазеть и целая община плавучих домов: это же за пределами четырех подков в центре города, и туристы редко суда забредают. Клиника расположена в уродском блочном строении 70-х годов на углу. Оно соединяется с многоквартиркой с фиолетового кирпича в стиле 80-х, которая хотя бы пытается кивать на мореплавательное наследие Амстердама парой окон-иллюминаторов, чё выходят на людную улицу. По иронии судьбы изогнутый темный навес стыда смахивает на влагалище с раздвинутыми половыми губами и как бы зазывает: «Заходь, красавчик!», пока прошмыгиваешь через двери внизу. Думаю за все те покрытые струпьями хуи и вонючие пёзды наивных и многоопытных кобелей и давалок, которые проходили под этим навесом, чёбы обрести спасение – нередко тока лишь на время.
Мине западло, чё врачиха – молодая баба, но анализы нифига не такие, как в старой Палате 45 с эдинбургского фольклёра, где в дырку в залупе загоняют проволочный ершик, пропитанный деттолом. Берут тока кровь и ссанину, ну и мазок с выделениями. Но она уже сразу в курсах, чё это такое.
– Похоже на хламидию, и анализы, скорее всего, это через пару дней подтвердят. Вы пользуетесь презервативами при половых контактах?
«Еб твою мать…»
Второй раз в жизни подцепил ебаную Национальную галерею. В моем, блядь, возрасте это не просто западло, а полнейший угар.
– Обычно да, – говорю. – Хотя недавно было одно исключение, – и вспоминаю за Марианну.
– Риск заразиться хламидией, как и другими инфекциями, передающимися половым путем, значительно снижается при использовании презервативов, хотя и не устраняется. По многим причинам презервативы не гарантируют полной безопасности, и, несмотря на них, инфекции, передающиеся половым путем, подхватить все равно можно. Иногда презервативы рвутся, – говорит она.
«Та кому ты, блядь, рассказуешь…» Теперь вспоминаю за то, как был с Викки и как хуй прорвал кончик презика, а она кинулась в панике искать противозачаточное. Еб же ж твою мать.
«Иногда презервативы рвутся».
Эта фраза стоит у меня в ушах, пока врачиха распинается о том, что заражение хламидией может распространиться, если заниматься вагинальным, анальным или оральным сексом или делиться секс-игрушками… Хотя девушка говорит отстраненно и профессионально, чувствую себя наказанным малолеткой, который должен был головой, блядь, думать.
Сажусь потом в «Кафе Нуар» на углу Весперплейн и Валкенирстрат. Решаю не брать пива, а заказываю koffie verkeerd
[31] и размышляю над обломками жизни, чё балансирует между социальной дерзостью и трусостью, которые никада не проявляются в стратегически оптимальные моменты.
