Бертрам Кейтли (1860–1945)
Спустя три недели после прибытия Е. П. Блаватской в Лондон на свет появилась новая Теософская Ложа. Олькотт вспоминает: «Группа из четырнадцати молодых людей объединилась, чтобы сформировать Ложу Блаватской, ставшую впоследствии всемирно известной. Выбор названия был обусловлен открытым выражением преданности той, чьё имя оказалось уже достаточно запятнано интригами Куломбов и миссионеров»
[822]. Книга заседаний Ложи Блаватской хранит запись с первого торжественного собрания о том, что «целью ложи является активная деятельность»
[823].
Второе заседание состоялось 25 мая, на нём было принято решение начать выпускать журнал и основать издательство. Бертрам Кейтли в своих «Воспоминаниях» поясняет, откуда возникла идея о выпуске собственного журнала:
Блаватская понимала, что пройдёт по меньшей мере год, прежде чем «Тайная Доктрина» будет готова для печати; поэтому она настаивала на необходимости общественной пропаганды идей ТО или иной внешней деятельности; единственным способом сделать это было создание журнала под руководством Е. П. Блаватской. Журнал было решено назвать «Люцифер: несущий свет», и мы занялись необходимыми приготовлениями
[824].
Соредактором «Люцифера» стала писательница Мейбел Коллинс, автор классического теософского сочинения «Свет на Пути». Именно в её доме в «Мейкотте» было положено начало новому предприятию.
Хотя первоначально Синнетт был против переезда Блаватской в Лондон, со временем он по-другому взглянул на вещи. В выпуске «Ревью оф ревьюс» (июнь, 1891 г.), опубликованном сразу после её смерти, он пишет:
…В последние годы жизни Е. П. Блаватской мы наблюдали за неуклонным ростом её мощи и влияния. На её приёмах можно было увидеть толпу народу, её дух и энергия вернули Обществу былой напор. В её присутствии воплощались разнообразные идеи по распространению теософского движения, а критики, уверенные в том, что интерес вызывают лишь «феномены» Блаватской, настоящие или фальшивые, могли на практике убедиться в ошибочности этого мнения: в последние несколько лет вся её энергия была сосредоточена на проповедовании теософской философии и этики, и ни один из её постоянных слушателей не имел ни малейшей надежды увидеть хотя бы незначительные проявления оккультных чудес.
Эти новые принципы Е. П. Блаватская пояснила в одном из выпусков «Люцифера» (февраль, 1888 г.).
«Оккультные феномены»… не произвели ожидаемого эффекта… Предполагалось, что образованные люди, в особенности деятели науки, признают существование новой, безмерно интересной области для размышлений и исследований, когда узрят физические явления, происходящие по воле человека, и не смогут найти им объяснения. Предполагалось, что теологи с одобрением воспримут доказательства, которых им так не хватает в век агностики, что душа и дух не пустой плод их фантазий – они столь же реальны, как физическое тело, и куда важнее его. Этим надеждам не суждено было сбыться. И природа, и цель феноменов были не поняты и превратно истолкованы…
Феномены возбудили любопытство тех, кто стал их свидетелем, это правда. Но, к сожалению, по большей части это было праздное любопытство. У основной массы наблюдателей появилась неутолимая жажда феноменов, но при этом не возникло ни единой мысли об изучении философии или науки, для которых феномены были всего лишь обыкновенным, проще говоря, второстепенным свидетельством истинности и силы… За исключением нескольких отдельных случаев, достойных уважения, феномены никогда не воспринимались в ином ключе, кроме как мнимые чудеса, проделки дьявола, заурядные фокусы, увлекательное зрелище или действия опасных «духов», которые появляются во время спиритических сеансов и питаются жизненной энергией медиумов и участников…
Оккультист может творить феномены, но не в силах дать людям мозг, разум и веру, чтобы те смогли понять и оценить их. Так стоит ли удивляться решению отречься от феноменов в пользу слова и выдвинуть внутренние ценности идей теософии на передний план.
* * *
Вскоре после переезда в «Мейкотт» Елена Петровна передала рукопись «Тайной Доктрины» – стопку бумаги высотой более трёх футов – на проверку Арчибальду и Бертраму Кейтли, которые были выпускниками Кембриджа. Тщательно изучив её, они пришли к выводу, что это выдающееся произведение, которое, однако, «не имеет ни плана, ни чёткой структуры или системы». Тогда Е. П. Блаватская поручила им исправить это. Не желая вносить изменения в рукопись, они отдали её перепечатать и далее работали с этой копией
[825].
В 1889 г., когда профессор Кейтли прибыл на съезд ТО в Соединённых Штатах, у него взял интервью репортёр «Нью Йорк Таймс». Когда разговор зашёл о «Тайной Доктрине», репортёр спросил, «продолжает ли Е. П. Блаватская и ныне производить феномены и явления оккультного характера, которыми была известна в прошлом». Кейтли ответил:
Крайне редко, за исключением тех практических, прозаичных явлений, которые требуются ей для работы… В процессе работы над «Тайной Доктриной» [во время первого приезда из Индии] мадам Блаватская не располагала ни единой книгой для справок и ссылок, однако нередко приводила длинные цитаты по две-три сотни слов из различных трудов, снабжая их именем автора, номером тома и страницы с такой точностью, будто бы видела их перед собой. Я испытывал смутное беспокойство по этому поводу и однажды спросил её: «Может быть, мне стоит проверить точность некоторых из этих цитат?»
«Разумеется, если Вам так угодно», – ответила она. Итак, я выписал цитаты и отправился в Британский музей, единственное известное мне место, где эти книги находились в свободном доступе. Там я удостоверился в том, что цитаты верны до мельчайших подробностей, кроме одного или двух случаев, когда я не обнаружил отрывок на странице, обозначенной Блаватской. К примеру, она указала страницу 307, но цитаты я на ней не нашёл. Однако, повинуясь наитию, я открыл страницу 703, и там-то она и была, слово в слово. Причина перестановки цифр кроется в астральном свете, который показывает предметы так, словно они отражаются в зеркале. Иногда, будучи особенно изнурённой, Е. П. Блаватская забывала о необходимости изменить направление текста…
Приведённые цитаты были в основном взяты из Журнала Азиатского общества в Калькутте, многие из них принадлежали перу полковника Уилфорда. Его произведениям было не более пяти или шести десятков лет, и они отнюдь не являлись очень редкими, однако ими владели всего несколько людей, к числу которых Блаватская не относилась. За время работы над «Тайной Доктриной» она ни разу не заглядывала в эти книги, кроме как с помощью астрального света…
[826]
