Однажды вечером я медитировал, [размышляя над Парацельсом], когда передо мной вдруг возникло лицо Е. П. Блаватской. Я узнал её по портрету из «Изиды», хотя она и показалась мне намного старше. Я подумал, что эта астральная картинка – игра моей фантазии, и попытался прогнать видение; но лицо вдруг приняло нетерпеливое выражение, меня тут же выдернули из моего тела, и я очутился «в астральной форме» в Лондоне перед Еленой Петровной. Там близилось утро, но она всё ещё сидела за письменным столом. И пока она очень дружелюбно разговаривала со мной, я никак не мог отделаться от мысли, как, в сущности, нелепо, что эта тучная пожилая дама является Адептом. Я старался прогнать эту непочтительную мысль из своей головы, но она прочитала её, и будто бы в ответ её физическое тело стало полупрозрачным, явив прекрасное духовное тело, которое, казалось, состоит из расплавленного золота.
Вдруг перед нами появился Учитель М. в своей майяви-рупа. Я низко поклонился ему, поскольку мне он казался скорее Богом, нежели человеком. Я откуда-то знал, кто он, хотя видел его впервые. Он приветливо сказал мне: «Через шесть месяцев у меня будет работа для тебя». Затем он прошёл в дальний конец комнаты, помахал рукой на прощание и исчез…
Через шесть месяцев обещание Учителя осуществилось. Я как раз вернулся в Нью-Йорк вместе со своим братом Джоном из поездки в Южную Америку. Мы нашли мистера Джаджа озадаченным серьёзной проблемой: Е. П. Блаватская наказала ему разослать наставления всем американским членам Эзотерической секции, но прислала всего одну копию, а у него не было технических средств для того, чтобы размножить текст. Мы помогли ему решить эту проблему, установив печатный станок и напечатав инструкции в виде книг.
Братья были превосходными типографами и занимались изданием ряда газет в провинциальных городах Соединённых Штатов. После того как они пришли на помощь Джаджу, Е. П. Блаватская пригласила Джеймса в Лондон, где он стал учредителем издательства «Е.П.Б. Пресс», в котором печатались не только инструкции для ЭС, но и книги Теософского общества, а также прочая литература
[916].
Глава 11
Заговоры продолжаются
В июне 1889 г. Елена Петровна написала:
В 1879 г. в Индии я услышала одно любопытное пророчество от мистика, который верил, что каждая буква алфавита благотворно или пагубно влияет на жизнь и деятельность каждого человека. Следует избегать того, чьё имя начинается с буквы, звук которой неблагоприятен для вас. «И какая же буква самая враждебная для меня?» – поинтересовалась я. – «Остерегайтесь буквы „С“ [английского алфавита], – ответил он, – я вижу, что над вашей головой зловеще мерцают три заглавные буквы „С“. Вам следует быть особенно осторожной с ними в течение следующих десяти лет и защищать своё Общество от их влияния. Это инициалы троих человек, которые будут принадлежать к Теософской организации, но со временем обратятся в её злейших врагов». Я забыла об этом предостережении до 1884 г., когда на сцене появились Куломбы (Coulombs). Неужели доктор Коуз (Coues) и мисс [Мейбел] Коллинз (Collins) завершат этот список?
[917].
Интересно, что в английском варианте написания у этих трёх имён не одна, а целых две общих буквы – «Cо». Более того, фамилия Мейбел Коллинз по мужу – Кук [Cook] – тоже начиналась на эти буквы.
Вернувшись в Соединённые Штаты из Европы, где в 1884 г. он встретил Олькотта и мадам Блаватскую и вступил в ТО, Коуз основал ТО в Вашингтоне и позже стал президентом Американского Комитета по управлению Обществом
[918]. По специальности он был анатомом, историком, натуралистом и орнитологом. Вот как отзывался о нём Питер Брукс, выдающийся сторонник охраны природы: «Среди специалистов, которые способствовали становлению орнитологии как науки, ни об одном не вспоминают с таким уважением, почти благоговением, как об Эллиоте Коузе»
[919].
Заговор, о котором пойдёт речь в этой главе, начался со связи между Коузом в Америке и Мейбел Коллинз в Лондоне, и привлёк всеобщее внимание после публикации двух писем Коуза, опубликованных в «Религиозно-философском журнале» 11 мая и 1 июня 1889 г. В первом письме Коуз сообщает, что «около четырёх лет назад» (в 1885 г.), заинтересовавшись «Светом на Пути», он «написал миссис Коллинз письмо, в котором похвалил книгу и спросил о её настоящем источнике». Этот вопрос Коуз объясняет тем, что «считалось, будто миссис Коллинз написала „Свет на Пути“ под диктовку Кут-Хуми или какого-либо другого индийского адепта, в чьих могущественных руках находилась судьба Теософского общества». Вскоре пришло письмо, написанное почерком миссис Коллинз, в котором говорилось, что «Свет на Пути» был навеян или надиктован «ранее упомянутым источником». Далее Коуз утверждает, что с того времени они «с миссис Коллинз не поддерживали связь до вчерашнего дня [2 мая 1889 г.], когда я неожиданно получил следующее письмо» [письмо мисс Коллинз от 18 апреля 1889 г.]:
Я чувствую, что должна написать Вам по одному сложному и болезненному (для меня) вопросу, и что нельзя более медлить. Помните, Вы спрашивали, кто вдохновил меня на «Свет на Пути»… В то время я училась у мадам Блаватской и одновременно изучала её. Я ничего не знала о загадках Теософского общества, и Ваше письмо привело меня в замешательство. Я отнесла его ей и в результате написала ответ под её диктовку… Сейчас я хочу облегчить свою совесть, признавшись, что писала то письмо от недостатка собственных знаний и в угоду ей; теперь-то я вижу, какой это было ошибкой. Далее я должна сообщить, что «Свет на Пути» не был никем вдохновлён, насколько мне известно; я увидела его написанным на стенах дворца, который посещала духовно… там я прочла его и записала. Лично я никогда не получала доказательств существования Учителей; хотя я верю (и всегда верила) в реальность махатмических сил.
Во втором письме для «Религиозно-философского журнала» Коуз утверждает, что в своём первом сообщении не привёл оригинальное письмо Коллинз, потому что «не мог заполучить его». Теперь же, говорит он, «я передаю его слово в слово», и добавляет: «Оно собственноручно написано миссис Кук, но не имеет ни даты, ни подписи»…
Мейбел Коллинз написала книгу «Златые Врата», которую ей, как и «Свет на Пути» и «Идиллию Белого Лотоса», продиктовал один из адептов той группы, которая через мадам Блаватскую впервые связалась с западным миром. Имя этого вдохновителя называть нельзя, поскольку имена Учителей и без того достаточно осквернили.
Коуз продолжает: «Именно так, слово в слово, миссис Кук написала мне. Теперь она говорит, что сделала эту ошибку, уступив „просьбам и указаниям“ мадам Блаватской, и писала под её диктовку. Оно и вправду звучит в духе мадам Блаватской».
