Это письмо, которое Мейбел Коллинз якобы написала Коузу в 1885 г., было составлено им самим. Ведь книга «Через Златые Врата» была опубликована только в 1887 г.! Более того, в 1885-м, когда, как утверждает миссис Коллинз, она училась у Е. П. Блаватской и записывала ответ под диктовку последней, Елена Петровна находилась в Индии, за много тысяч миль от неё
[920]. Е. П. Блаватская впервые прочла «Свет на Пути» в 1886 г. в Германии, получив экземпляр от Артура Гебхарда
[921].
Мейбел Коллинз не раз отказывалась от авторства трёх вышеупомянутых книг, утверждая, что они были продиктованы ей одним из адептов
[922]. По словам Е. П. Блаватской, это был грек Илларион, учитель, который помогал ей в работе над её произведениями. То, что романистка Мейбел Коллинз, не смогла бы самостоятельно написать такие труды, становится очевидно из заметки, опубликованной в лондонской «Стар». Е. П. Блаватская процитировала её в статье «Литературные записки» (журнал «Люцифер», декабрь, 1888 г.):
Книга мисс Мейбел Коллинз «Свет на Пути» была переведена на санскрит, и поставлена в один ряд с классическими произведениями на этом языке. На санскрит ничего не переводили по меньшей мере последнюю сотню лет; но книга достаточно буддистская и оккультная, чтобы удовлетворить даже самых учёных индуистов.
«Эта книжечка» – подлинная драгоценность, говорит Елена Петровна, – «она принадлежит к той же самой школе индо-арийской и буддистской мысли и учения, что и положения „Тайной Доктрины“, и исходит от этой школы».
В письмах для «Религиозно-философского журнала» Коуз не упоминает о том, что Мейбел Коллинз была исключена из Эзотерической секции ТО. По словам Е. П. Блаватской, «она нарушила обеты, коварнейшим образом предав своё Высшее Я. И когда я более не могла выносить присутствие в ЭС её самой и её друга [Майкла Анджело Лейна], эти двое потрясли всё Общество клеветой и ложными обвинениями»
[923]. Коллинз подала в суд на Е. П. Блаватскую, но когда в июле 1890 г. началось рассмотрение дела, юрисконсульт Елены Петровны показал письмо Коллинз её адвокату, и тот немедленно попросил суд прекратить дело
[924]. Содержание этого письма остаётся неизвестным и по сей день.
Коуз начал разочаровываться в ТО, когда был упразднён Комитет по Управлению, над которым тот единолично властвовал в течение двух лет. В октябре 1886 г. 12 американских лож объединились в Американскую секцию Теософского общества и избрали Уильяма К. Джаджа генеральным секретарём
[925]. О том, что последовало за этими событиями, Елена Петровна рассказывает в письме к сестре Чарльза Джонстона, жившей в Ирландии:
Некоторое время назад [Коуз] писал мне, требуя, помимо прочего, позволить ему распоряжаться ТО в Америке. Он пытался настроить меня против Джаджа и Олькотта, а если быть точнее, дошёл до того, что предложил мне сговор с целью обмана! Незадолго до последнего съезда в Чикаго он написал мне, что пришло время ему стать президентом, и потребовал, чтобы я отправила Совету телеграмму с соответствующим указанием.
Чтобы я намеренно обманула весь коллектив ТО в Америке, сказав, будто Учитель желает, чтобы Коуза избрали президентом – вот чего он от меня хотел. Нет нужды говорить о том, что его план провалился! И теперь, в результате, он восстал против Общества и против меня, грозя всяческими бедами
[926].
Стремление Коуза руководить Обществом раскрывается в двух брошюрах, в которых приводятся отрывки писем учёного к Е. П. Блаватской
[927]. Не так давно в собрании Коуза в Государственном историческом обществе Висконсина обнаружились ответы Блаватской, которые были опубликованы в цикле из шести частей под редакцией Майкла Гомеса в «Канадском Теософе» (публикация с сентября-октября 1984 г. по январь-февраль 1986 г.).
В результате махинаций Коуза 22 июня 1889 г. было упразднено возглавляемое им гностическое отделение ТО, а самого его исключили из Общества
[928]. После этого Коуз с новой силой возобновил нападки на Елену Петровну в «Религиозно-философском журнале». «Молчите, если вам хватает мудрости, – сказала она теософам, – снизойдя до того, чтобы рассмотреть или даже просто заметить такую неописуемую, тошнотворную грязь, вы только руки рискуете запачкать»
[929]. Несколькими месяцами позже она призналась, что, промолчав, лишь последовала совету Коуза, который он дал ей четыре года назад (22 ноября 1885 г.):
Вы великая и удивительная женщина, которой я восхищаюсь так же сильно, как ценю… Меня восхищает Ваша сила духа и стойкость, с которой Вы переносите трудности, способные добить любого, кроме мадам Блаватской, равных которой никогда не было и не будет… Никогда не обращайте внимания на врагов! Атакуя Вас, они заработают себе сомнительную репутацию за Ваш счёт, что Вы вполне можете им позволить. Решив бороться с ними, Вы, сами того не желая, дадите им бессмертие. Когда история будет написана, они, если и появятся в ней, то лишь прицепившись к подолу Вашей юбки. Так стряхните их, и пусть уходят прочь!
Эллиот Коуз
Так Елена Петровна и сделала.
Поздней весной 1890 г. Коуз решил изменить тактику своей кампании против Елены Петровны. Его биографы, Катрайт и Бродхед, утверждают, что он последовал совету, который лично давал своему другу, Д. А. Аллену, несколько лет назад: «Когда с кем-то враждуешь, не важно, в чём суть разногласий, и кто прав – стремись попасть в крупные ежедневные и еженедельные газеты»
[930]. Коуз выбрал «Сан», одну из ведущих нью-йоркских газет, цитируемую по всей стране, издателем которой был известный журналист Чарльз Дана. Наступление началось с подготовительной редакционной статьи от 1 июня 1890 г., в которой Коуз назвал Теософию фальшивой религией и поведал читателям о том, что «разоблачил ложь и обман мадам Блаватской после того, как она несколько лет водила его за нос». Затем, 12 июля, в воскресном приложении «Сан» появилось длинное «интервью» с Коузом – семь колонок мелким шрифтом на гигантском для того времени развороте. Как вспоминает один из старых сотрудников редакции, в интервью упоминалась «вся клевета, которую только возможно было выдумать или собрать со всех концов света». Название «интервью» гласило: «Разоблачённая мадам Блаватская: татарская фурия, укрощённая смитсоновским учёным!» Готовясь к выпаду, Коуз вёл активную переписку со всеми врагами Елены Петровны в целях сбора сведений
[931]. Впоследствии многие враждебно настроенные биографы черпали свой шаблонный набор сведений именно из этого интервью.
