Самая прекрасная и глубокая эмоция, которую мы можем испытать, – ощущение мистического. Именно оно является сеятелем любой истинной науки. Тот, кому эта эмоция чужда, кто не способен удивляться и быть захваченным благоговением, ничуть не лучше мертвеца. Знать, что непостижимые для нас вещи в самом деле существуют, проявляясь как высочайшая мудрость и самая блистательная красота, которые наши притуплённые чувства могут воспринять лишь в их примитивной форме – это знание, это чувство лежит в основе подлинной религиозности
[1062].
Я утверждаю, что космическое религиозное чувство является самым сильным и благородным мотивом для научных изысканий. Только тот, кто понимает, какие огромные усилия и, в первую очередь, какая преданность требуется для разработки новых путей в теоретической науке, способен постичь силу этой эмоции, которая питает научную работу, столь далёкую от повседневных жизненных реалий… Такую силу человеку даёт космическое религиозное чувство. Один из наших современников сказал, небезосновательно, что в наш век материализма по-настоящему глубоко религиозными людьми остаются одни лишь серьёзные учёные
[1063].
Другой отрывок из работы Эйнштейна цитируется в «Автобиографии Роберта Э. Милликена»: «Мне достаточно созерцать таинство разумной жизни, воспроизводящей себя на протяжении всей вечности, размышлять о чудесной структуре вселенной, о которой мы можем лишь смутно догадываться, и смиренно пытаться понять хотя бы малейшую частицу разума, свойственного природе»
[1064].
Концепция природы, обладающей сознанием, далека от идеи, разделяемой большинством современных учёных, о том, что и субатомным миром, и бескрайним космосом, в котором рождаются и умирают вселенные, правит случайность и полностью отсутствуют какие-либо законы. В июне 1990 г. в телепередаче «Квантовая вселенная» (серия «Смитсоновский мир») выступил учёный Уолтер Гудман, который утверждал, что «квантовая механика в конечном итоге делает всё случайным. Может произойти одно или другое. Математики отрицают определённость; они признают лишь вероятность и шанс»
[1065].
В книге «Новый ум короля» английский физик доктор Р. Пенроуз относит себя к непрестанно растущей группе физиков, которые не считают обыкновенным проявлением упрямства слова Эйнштейна о том, что его мизинец является свидетелем несовершенства науки о квантовой механике
[1066]. Он уверен в том, что в будущем квантовую теорию ожидают «фундаментальные перемены» и, вероятно, будут открыты новые законы, которые смогут объяснить даже величайшую тайну человеческого сознания,
[1067] а также то, что ныне представляется нам хаотичным движением атомных частиц.
В этой связи уместно вспомнить высказывание Е. П. Блаватской в статье «Космическое сознание»: «…каждый атом, подобно монаде Лейбница, сам по себе является крошечной вселенной [и обнаруживает определённую степень осознанности]». Она упоминает о схожих взглядах Томаса Эдисона: «Я не верю, что материя инертна и полностью подчиняется внешним силам. Как мне кажется, каждый атом обладает определённым объёмом простейшего сознания: только взгляните на разнообразие соединений, в которые атомы водорода вступают с атомами других элементов… Хотите сказать, они способны на это, не обладая разумом?» Е. П. Блаватская добавила, что «мистер Эдисон теософ, пусть и не слишком активный. Однако, по-видимому, самого факта обладания дипломом Общества достаточно для приобщения к теософским истинам»
[1068].
Применяя на практике и адаптируя принцип неопределённости Гейзенберга, можно предсказать действия массы атомов или атомных частиц, но не отдельной единицы. Примеры подобного так называемого выбора повсеместно обнаруживаются в природе.
Е. П. Блаватская признаёт, что её убеждения касаемо присутствия сознания во всём космосе могут счесть возрождением «суеверий безумных алхимиков»
[1069]. Это напоминает об одной истории, которую рассказал физик Хайнц Пейджелс в книге «Космический код: квантовая механика как язык природы».
Если верить рассказу, однажды Паули выступал в лаборатории Пупина в Колумбийском университете с лекцией, посвящённой новой нелинейной теории Гейзенберга об элементарных частицах. Среди слушателей был Нильс Бор, который по окончании лекции отметил, что теория не может быть правильной, поскольку она недостаточно безумна. Вскоре Бор и Паули уже стояли по обе стороны стола, причём первый твердил: «Она недостаточно безумна», в то время как второй возражал: «Она достаточно безумна». Стороннему наблюдателю было бы непросто понять, о чём спорят два великих физика, и поверить в то, что это не обыкновенное помешательство. Обоим учёным было известно, что безумность квантовой теории является основой для её истинности.
По словам Хайнца Пейджелса:
Все великие творения человека прекрасны, и физические теории – не исключение. В уродливой теории есть нечто вроде концептуальной нескладности, которая не позволяет ей надолго осесть в сознании… Новые идеи зачастую сперва кажутся дикими и странными, и если они правильные, то со временем в них проступает красота… Когда физики по-настоящему познают внутреннюю логику космоса, это будет прекрасно
[1070].
Можно ли вообразить более прекрасную концепцию, чем та, согласно которой всё в этом мире, от галактик до атома, обладает сознанием, а стало быть, нигде нет мёртвой материи? Если она окажется правдой, то мы получим ключ к разгадке величайшей тайны – есть ли жизнь в других мирах. Ведь если минералы живые, значит, есть жизнь и в других мирах. В «Тайной Доктрине» (Т. 2, с. 699) содержится убедительное высказывание, согласно которому все миры «были, есть или будут заселены людьми». В другом месте Е. П. Блаватская цитирует каббалистический афоризм: «камень становится растением; растение – животным; животное – человеком; человек – духом; а дух – богом»
[1071].
