Хотя Тиндалл обнаружил, что Лоуренс многое почерпнул из учений Блаватской, сам писатель «отрицал существование предшественников или соперников, очевидно опасаясь за чувство собственной оригинальности», и, соответственно, преуменьшал их влияние. Поэтому в 1919 г., когда Лоуренс посоветовал другу, пережившему духовное потрясение, прочитать «Разоблачённую Изиду» и «Тайную Доктрину» Е. П. Блаватской, по словам Тиндалла «он в свойственной ему манере похвалил её книги, сказав, что они неплохи, но не слишком-то хороши». И всё же, добавляет он, «даже самые ортодоксальные теософы никогда столь сознательно не использовали» данные ею «символические подсказки к прошлому»
[1117].
Предисловие Лоуренса к «Фантазии бессознательного» (1992), по мнению Тиндалла, «вероятно представляет наибольшую ценность для понимания его дальнейшего творчества» и «возможно, было написано самой мадам Блаватской». Вот что там сказано:
Я искренне считаю, что великий языческий мир, последними представителями которого являлись Египет и Греция, великий языческий мир, который предшествовал нашей эре, обладал собственной широкой и, возможно, совершенной наукой, наукой, которая рассматривала жизнь. В нашу эру эта наука превратилась в обломки в виде магии и шарлатанства. И от мудрости могут остаться одни лишь обломки.
Я полагаю, что эта великая наука, предшествовавшая нашей и совершенно отличная от неё по составу и природе, некогда была всеобщей, распространённой во всех землях, существующих в ту пору. Думаю, она была эзотерической и передавалась широким сословием жрецов. Подобно тому, как в наши дни математика, механика и физика изучаются и одинаково понимаются в университетах Китая и Боливии, Лондона и Москвы – точно так же, мне кажется, великая наука и космология были единым эзотерическим учением, распространённым во всех странах древнего мира: в Азии, Полинезии, Америке, Атлантиде и Европе…
Затем началось таяние ледников, и наступил всемирный потоп. Беженцы с затопленных континентов
[1118] переместились на возвышенности Америки, Европы, Азии и островов Тихого океана. Некоторые из них выродились в пещерных людей, существ эпохи неолита и палеолита; другие сохранили первозданную красоту и совершенство, как островитяне Южного моря… а некоторые, такие как друиды, этруски, халдеи, американские индейцы и китайцы, отказались забыть древнюю мудрость и передали её потомкам, пусть и в полузабытом, символическом виде. Более или менее забытая в виде знаний, наука сохранилась в форме ритуалов, телодвижений и мифологических преданий… Именно поэтому великие символы и мифы, ставшие достоянием всего мира к началу известной нам истории, одинаковы во всех странах
[1119].
Тиндалл полагает, что «Пернатый змей», в котором рассказывается об учении Кецалькоатля, пророка древних мексиканцев, является самым теософским романом Лоуренса. «Великое Дыхание Кецалькоатля Лоуренса, – пишет биограф, – исходило от мадам Блаватской. Тайное солнце, скрытое за солнцем, которое призывают в „Пернатом змее“ – это центральное солнце мадам Блаватской, душа всех вещей, для которой видимое солнце является всего лишь символом»
[1120].
Тиндалл также называет «Апокалипсис» Лоуренса теософским произведением: «Его поиск первобытной истины через символы Книги Откровений, смысл которых искажён христианством и сокрыт от любого взгляда, кроме эзотерического, является отражением стремлений мадам Блаватской, изложенных в „Тайной Доктрине“»
[1121].
Разумеется, Е. П. Блаватская не являлась для Лоуренса единственным источником идей. Его книги нередко тяготеют к примитивному анимизму, и в этом случае он обращался к таким учёным, как Фрэзер, Тайлор и Харрисон
[1122].
Т. С. Элиот (1888–1965)
Элиот, наряду с Йейтсом, считается одним из величайших поэтов XX в. Его «Бесплодная земля» открыла новую эру в поэзии. Считается, что прообразом мадам Созострис в этом стихотворении является не кто иной, как Е. П. Блаватская
[1123].
Мадам Созострис, знаменитая ясновидящая,
Была сильно простужена, но несмотря на это,
Слыла в Европе мудрейшей из женщин…
[1124]За год или два до написания «Бесплодной земли» (1922) Элиот страдал серьёзным нервным расстройством и, по слухам, в то же время он начал изучать теософию. По-видимому, значительная часть символизма в этом стихотворении отражает его изыскания. Ранее, в 1920 г., он написал поэму «Пока не подали яйца», в которой содержатся следующие строки:
Мне не нужна Пипит на небесах:
Мадам Блаватская научит меня
Семи Священным Трансам
[1125]…
Том Гиббонс в книге «Номера в отеле Дарвина» приводит доказательства того, что в творчестве Элиота проявляется «оккультное соответствие между строением человеческого тела и строением вселенной». В произведениях Е. П. Блаватской о человеке зачастую говорится как о микрокосме в макрокосме. Гиббонс считает доказуемым тот факт, что «и „Бесплодная земля“, и „Улисс“ Джойса основаны на разных версиях оккультной доктрины соответствия между человеческим и божественным мирами, и что оба автора применяют эту доктрину в схожей резко ироничной манере, чтобы показать, что на первый взгляд случайные и бессмысленные события XX в. в действительности являются частью космического и духовного узора, объединяющего все созидательные вещи»
[1126].
