Когда предшествующий отрывок переводили для Синнетта, Е. П. Блаватская дополнила его интригующим описанием того, как она читала мысли людей. Вот её рассказ об этом в третьем лице:
Чтение мыслей всегда происходило в полном сознании и заключалось в созерцании ментальных потоков, исходивших из головы посетителей в виде завитков светящегося дыма, иногда в форме струящегося материала, испускающего сияние… который складывался в хорошо различимые картинки и изображения. Нередко подобные мысли и ответы на них возникали в её собственном сознании, оформленные в слова и предложения так же, как и обыкновенные мысли. Однако, насколько можно судить, способ с видениями был намного более надёжен, поскольку они были независимы и отделены от её собственных впечатлений, и относились к непосредственному ясновидению, без процесса передачи, при котором неизбежно возникает влияние собственных более ярких ментальных впечатлений
[218].
В Мингрелии Блаватская подхватила таинственную болезнь, из-за которой за короткое время исхудала до состояния живого скелета. Местный врач потребовал, чтобы она вернулась в Тифлис. После изнурительного путешествия по реке Риони до Кутаиса она прибыла в Тифлис, будучи почти при смерти. Вера рассказывает:
Она никогда ни с кем об этом [о болезни] не говорила. Но, едва поправив здоровье, она покинула Кавказ. И всё же ещё до её отъезда из страны в 1863 [1864] г. природа её сил, по-видимому, полностью изменилась
[219] …Почти пять лет мы имели возможность лично наблюдать за различными сменяющими друг друга фазами трансформации психической силы Елены. В Пскове и Ругодеве она зачастую была неспособна контролировать и прекращать явления. Впоследствии она день за днём всё лучше управляла ими, пока наконец, после необычной затяжной болезни в Тифлисе, полностью не подчинила их своей воле
[220].
Пять лет, проведённые Блаватской в России, были полны напряжённой усердной работы. Однако, судя по наброску, выполненному чернилами, который расположен ниже на этой странице, в её жизни случались и светлые моменты. В апреле 1862 г. Е. П. Блаватская посетила Тифлисский оперный театр, в котором в то время шла опера Шарля Гуно «Фауст», всего спустя четыре года после мировой премьеры в Париже. Два исполнителя ведущих партий в тифлисской опере, Агарди и Терезина Митрович, были её близкими друзьями. Терезина исполняла партию Маргариты, а её муж – знаменитый в то время бас – Мефистофеля.
Рис. 2. Митровичи в «Фаусте», 1862 г. (Теософское общество. Архивы в Адьяре.)
Глава 5
Новые странствия
Снова покидая Тифлис, как и 10 лет назад, Е. П. Блаватская призналась, что «там ей было тяжело на сердце, и не хватало свободы». Скука монотонной жизни в России и отсутствие реальной независимости гнали её прочь
[221]. На какое-то время она уехала в Одессу. После этого трудно определить точную последовательность её перемещений, однако известно, что помимо Ирана, Сирии, Ливана и Иерусалима Блаватская успела несколько раз побывать в Египте, Греции и Италии. Возможно, именно в это время она занялась изучением Каббалы под покровительством просвещённого раввина. Она поддерживала с ним связь до самой его смерти и с благоговением хранила его портрет.
В 1867 г. Е. П. Блаватская провела несколько месяцев в путешествии по Венгрии и Балканам. О городах, в которых она останавливалась, можно узнать из сохранившегося журнала путешественника, который она вела
[222]. Её последними местами пребывания стали Венеция, Флоренция и Ментана
[223]. Ментана, крошечный городок к северо-востоку от Рима, сыграл особую роль в истории длительной борьбы Италии за независимость: 3 ноября 1867 г. здесь развернулась битва между войсками итальянского освободителя Гарибальди и армией папистов с их союзниками-французами.
Восемь лет спустя, когда Блаватская находилась в Нью-Йорке, один репортёр услышал о её участии в этом сражении. Он написал очерк под заглавием «Героические женщины». В нём говорилось:
Её жизнь была чередой превратностей, а пространство её деятельности ограничивается разве что всем миром… В борьбе за свободу она сражалась под победоносными знамёнами Гарибальди. Она снискала известность своей неуклонной отвагой в пылу ожесточённых сражений и была вознаграждена высоким положением, став одним из доверенных лиц великого генерала. На её теле ещё не зажили шрамы, полученные в тех боях. Дважды лошадь под ней оказывалась убита, и сама она избегала неминуемой смерти лишь благодаря собственному хладнокровию и непревзойдённому мастерству.
Принимая во внимание всё вышесказанное, госпожа Блаватская —
УДИВИТЕЛЬНАЯ ЖЕНЩИНА.
Позже Е. П. Блаватская вклеила газетную вырезку с этим очерком в свой альбом и подписала внизу: «Каждое слово – ложь. Никогда не была приближённой Гарибальди…»
Она написала Синнетту: «Лишь сыновья Гарибальди знают всю правду; и ещё несколько его сторонников. О моих деяниях вы знаете лишь урывками, вы не знаете всего»
[224]. В другой раз она заметила: «Вопросы о том, участвовала ли я в сражениях по чьему-то указанию или по стечению обстоятельств, относятся к области личного»
[225]. Один из убеждённых критиков Блаватской, Рене Генон, признаёт, что высокопоставленный масон Джон Яркер (чьи труды Е. П. Блаватская высоко оценивает в «Изиде») был «другом Мадзини и Гарибальди» и «однажды видел госпожу Блаватскую среди их окружения»
[226].
