Осталось сделать ещё один шаг, чтобы считать эксперимент Гартмана завершённым, а именно, убедиться в правильности высказываний Блаватской и видений той женщины, хотя часть из них уже была подтверждена на предыдущих страницах. Мы снова обратились за помощью к Уэсли Нидему из Йельского университета. Ему был выслан список предметов, информация о которых требовала подтверждения. Несмотря на доступ к большой тибетской коллекции, ему удалось найти подтверждения сведений лишь о двух объектах. Первое подтверждение гласило: «В тибетских храмах содержатся бесчисленные изображения Дхьяни Бодхисаттвы и Будды, а также разъярённых божеств-хранителей». Второе – «Конический шпиль и диск, очевидно, представляют собой обыкновенный чортен. Смотри Ипполито Дезидери „Отчёт о Тибете“, вклейка IV, с. 132». Нидем посоветовал мне проверить правдивость информации об остальных предметах с помощью брата Далай-ламы, профессора Тхуптэн Д. Норбу из Университета Индианы в городе Блумингтон. Норбу не смог нам помочь.
Спустя некоторое время я узнала, что двое моих друзей, Анджела Сарторио и Терри Дикинсон, вместе с третьим товарищем, исследователем буддизма, собираются в путешествие по Индии, и, помимо многих других мест, планируют посетить Дхарамсалу, чтобы увидеть Далай-ламу. Они вызвались продолжить поиск необходимых сведений, но не смогли ничего выяснить. И тогда секретарь Далай-ламы посоветовала им посетить нескольких лам из монастыря Ташилунпо в Тибете, разорённого китайскими коммунистами. Она договорилась о встрече моих друзей с семью ламами в обители, которую возглавлял почтенный Качен Лхадкор. Ламы отнеслись к каждому заданному вопросу с искренним вниманием и попытались восстановить в своей памяти события давно минувших лет.
Две детали вызвали их несогласие: по их словам, жёлтый мрамор никогда не использовался в буддистских храмах для отделки пола; к тому же ламы никогда не слышали, чтобы тайный храм Панчен-ламы называли «снежный Лхаканг». Остальные детали описания ламы подтвердили: в той местности вокруг буддистских храмов действительно росли сосны, опунции и деревья, из которых монахи изготавливали чернила. Нередко встречались статуи Мэйлха Гуалпо на колоннах, а на крыше зачастую виднелся золотой дракон со сферой или огромные зеркала (мелонги) из воронёной стали, круглые, как солнце, с выгравированной на них молитвой «Ом трам ах хри хум». Ламы также добавили, что мелонги были сделаны из сплава металлов.
Вполне вероятно, что ламы не узнали тайное пристанище Панчен-ламы, упомянутое Е. П. Блаватской, потому что не ведали о его существовании, не будучи посвящёнными. Или же, напротив, они прошли посвящение и потому не смели рассказывать об этом храме. Подобные предположения порождает тот факт, что Блаватская дала точное описание другого, известного пристанища Панчен-ламы, тайной школы близ Шигадзе, главой и основателем которой был Цонкапа. В этой школе хранятся бесценные оккультные труды, которые Е. П. Блаватская использовала при написании «Тайной Доктрины»
[257].
* * *
Блаватская никогда открыто не заявляла о том, что посещала тибетский закрытый город Лхаса. С момента короткой остановки там аббата Гука в 1847 г. и вплоть до 1904 г., когда в Тибет вторглась британская армия, нет никаких сведений о том, что там побывал кто-то из европейцев. Первой оказалась французская исследовательница Александра Дэвид-Нил, которой во время своей пятой поездки в Тибет (1923–24 гг.) удалось сделать невозможное – проникнуть в закрытый город. Однако, по словам сестры Е. П. Блаватской, Веры, «совершенно очевидно, что Елена бывала в Лхасе, столице Тибета, и его главном религиозном центре Шигадзе… и в горах Каракорум в Куньлуни. Она неоднократно подтверждала это своими красочными, живыми рассказами»
[258].
Представляется маловероятным, что Блаватская, прожив в Тибете почти три года, не удосужилась посетить Лхасу, великую Мекку буддистского мира. Учителя могли легко провести её туда, переодетую паломником, а её азиатские черты лица не вызвали бы ни у кого подозрений. Однако, рассказав об этом позже, она бы поставила своих хранителей в неловкое положение. В те дни Панчен-лама и Далай-лама никак не могли договориться о степени изолированности Тибета от всего остального мира. Это подтверждает и исследователь Свен Гедин: хотя Панчен-лама оказал ему тёплый приём, ему так и не позволили посетить Лхасу и увидеть Далай-ламу
[259].
Даже если Е. П. Блаватская являлась первым человеком с Запада со времён Гука, побывавшим в Лхасе, это отнюдь не умаляет поразительного достижения госпожи Дэвид-Нил. Литературное приложение лондонской газеты «Таймс» опубликовало восторженный отзыв о её книге «Моё путешествие в Лхасу», назвав её «одним из самых эпичных путешествий нашего времени».
В своём дневнике Дэвид-Нил упоминает переписку с подругой из Великобритании, Элизабет Морган: «Однажды, отвечая на моё письмо, Элизабет проронила пару слов о теософии и женщине по фамилии Блаватская». Это, добавляет она, открыло «новый этап моей жизни»
[260]. В другом источнике утверждается, что с этого момента Александра начала посещать лекции по восточным религиям, «особенно лекции Парижского теософского общества, посвящённые буддизму», и загорелась идеей исследовать Восток
[261].
Глава 8
Тибет. Ученичество
Во время заключительного периода путешествия Е. П. Блаватской в Тибет она, по-видимому, побывала в горах Каракорум, которые находятся севернее Кашмира и Гималаев и намного западнее Шигадзе и Лхасы. По словам Веры, Блаватская остановилась у Махатмы К. Х., который жил с сестрой и племянником. «У Махатмы Мория, – писала Вера, – её гуру, не было постоянного дома… он постоянно путешествовал и жил там, где в нём сильнее всего нуждались»
[262]. К. Х. тоже часто отсутствовал, выполняя важные задачи, и бывал в Ташилунпо
[263]. Блаватская утверждает, что впервые встретила его в 1868 г
[264].
