Очевидно, что Блаватская черпала вдохновение не только в общении со своими учителями, поскольку она писала Вере: «это не я пишу и говорю; что-то внутри меня, моё высшее, светящееся Я, делает это за меня»
[393].
Степень удивления семьи Елены Петровны полученным от неё письмам раскрыта в статье Веры, опубликованной после смерти сестры в периодическом издании «Русский вестник» под заголовком «Е. П. Блаватская. Биографический очерк»:
Она удивляла нас рассказами о задуманном ею «Обществе Всеобщего Братства», об изучении древней философии людей с Востока – о которой она начала писать огромный трактат («Разоблачённая Изида»). Я хорошо помню, как будто это произошло прямо сейчас, до какой степени мы были огорошены этими вестями. Я решительно не знала, что думать, как объяснить подобные фантазии… Её родные сперва отказывались верить в них и долгое время были скептически настроены по отношению к её сочинениям, ища им объяснения, откровенно говоря, в трюках и мошенничестве!..Я всегда считала свою сестру умной, одарённой женщиной, но когда она вдруг начала писать о науке, дотоле неизвестной, я стала опасаться, что она потеряла рассудок… Меня несколько успокаивало лишь то, что Елена Петровна время от времени присылала мне свои статьи из американских журналов вместе с рецензиями на них, которые убеждали меня в отсутствии срочной необходимости поместить её в психиатрическую лечебницу.
Об Учителе Е. П. Блаватской Вера писала следующее:
Та, которая никогда никому не покорялась, которая с раннего детства во всём следовала своей воле – она вдруг встретила мужчину, господина и властелина, которому молча уступила! И при том, какого мужчину! Своего рода чародея, полумистического индуса с берегов Ганга! Я ничего не понимала!.. И, должна признать, что до сих пор не до конца во всём разобралась. Несмотря на то что в течение последних пяти лет я каждый год была у неё в гостях – проводя, таким образом, по нескольку месяцев под её крышей – я мало что поняла из её энергичных пояснений. И сегодня, как и 15 лет назад, меня куда сильнее восхищает необъяснимый феномен её глубокомысленного учения, будто бы сошедшего на неё с небес, чем чудеса, приписываемые ей теософами
[394].
Олькотт тоже был сбит с толку свежеприобретёнными знаниями, которые Блаватская проявила при написании «Разоблачённой Изиды». Втайне от неё он написал письмо на французском Наде, спрашивая об образовании её племянницы. Ниже приведён отрывок из её ответного письма от 8 мая 1877 г.:
[Е. П. Блаватская] получила образование, обычное для девочки из хорошей семьи. Она была хорошо воспитана, но вовсе не эрудированна, а уж об образованности не может быть и речи. Однако необыкновенное богатство её ума, изящество и быстрота мысли, изумительные способности к пониманию, осознанию и усвоению самых сложных предметов, на овладение которыми у иных людей ушли бы годы напряжённой учёбы; чрезвычайно развитый интеллект вкупе с преданным, прямодушным, честным, энергичным характером – всё это давало ей необычайное превосходство, которое настолько возвышало её над невзрачным большинством, что она не могла не привлекать к себе внимания и проистекающей из него зависти и враждебности всех тех, кто в своей тривиальной неполноценности чувствовал себя задетым богатством способностей и талантов этой поистине восхитительной женщины.
Вы спрашиваете, какие языки она изучала. С детства помимо русского, её родного языка, она знала лишь французский и английский. Через весьма длительное время, путешествуя по Европе, она научилась немного говорить на итальянском. Во время нашей последней встречи, состоявшейся четыре года назад, это были все известные ей языки; в этом я нисколько не сомневаюсь, уверяю Вас. Что касается неизмеримых глубин её эрудиции четыре года спустя, как я и сказала, ранее на неё не было ни малейшего намёка
[395].
Если бы на самом деле Е. П. Блаватская самостоятельно изучила все эти предметы, разве не было бы странно, что она ставит все свои познания в заслугу мифическим Махатмам, полностью отказываясь от собственных лавров? За два года до смерти она выразила сожаление в связи с тем, что стала первой, кто познакомил Запад с существованием таких высокоразвитых душ. В сочинении «Ключ к Теософии» она написала:
Каждое надувательское и мошенническое общество в коммерческих целях теперь заявляет, что находится под водительством «Учителей»… Тысячи людей были удержаны от вступления на путь Истины и Света дискредитацией и плохой репутацией, которую создали шарлатаны, обманщики и мошенники всему, что с этим связано. [Е. П. Блаватская] скорей предпочла бы, чтобы люди серьёзно думали, что единственным местом, где живут Махатмы, является серое вещество её мозга и что она извлекла их из глубин собственного внутреннего сознания, чем если бы их имена и великие идеалы выносились на поругание и осквернялись, как происходит сейчас… И лишь нежелание выглядеть в собственных глазах вороной, красующейся в павлиньих перьях, до сих пор заставляло её настаивать на истине [касаемо источника её знаний]
[396].
Глава 9
«Разоблачённая Изида»
Едва ли найдётся более будничное и менее пафосное событие, чем начало работы над «Изидой», – вспоминает полковник Олькотт. – Однажды летом 1875 г. Е. П. Блаватская показала мне несколько страниц рукописи, написанных её рукой, и сказала: «Я написала это прошлой ночью „по указанию“, но чёрт бы меня побрал, если я знаю зачем. Может быть, это для газетной статьи или для книги, а может, и просто так; как бы то ни было, я сделала то, что мне приказали». И она убрала рукопись в комод и никоим образом не упоминала о ней в течение некоторого времени
[397].
То, что она намеревалась написать серьёзное произведение, явствует из письма, отправленного ею профессору Корсону ранее в 1875 г.: «Всё свидетельствует о том, что мы стоим на пороге новой эры, в которой будут раскрыты тысячи загадок, и то, насколько скоро наступит просвещение этого мира, отчасти зависит от таких ничтожных, земных факторов, как ваше перо и моё, и других подобных нам рачительных тружеников»
[398].
Фотография Е. П. Блаватской, подписанная для профессора Х. Корсона из Корнельского Университета, около 1875 г.
