Другие подробности общения с теософами и Е. П. Блаватской Джармапала раскрывает в письме, написанном в 1924 г., когда он стал членом Ассоциации Е. П. Блаватской в Лондоне:
Я читаю «Теософист» с первого выпуска и принял решение посвятить свою жизнь изучению доктрины архата… и исповедовать самоотречение, как завещал великий Будда. Я прочёл статью госпожи Блаватской «Чела и мирские чела» в «Теософисте», и она дала мне силы стремиться к возвышенному. Учителя, о которых Олькотт писал в «Оккультном мире», были для меня реальными людьми из плоти и крови, и я безропотно вручил им свою жизнь, прося лишь возможности стать чела… В этом мне помогла Е. П. Блаватская. Она заботилась обо мне до дня своего отъезда из Адьяра. Она писала мне, призывая следовать своему внутреннему свету. Я неукоснительно придерживался её советов и был счастлив являться свидетелем её удивительных способностей объяснять мистические явления…
Любовь ко всем живым существам, большим и малым, стремление поступиться плотскими удовольствиями, замедляющими духовное развитие, и неимоверные усилия, позволяющие самозабвенно творить благочестивые поступки во имя совершенствования человечества были для меня своего рода духовной пищей, которую я вкушал с тех пор, как познакомился с этой невероятной личностью – Е. П. Блаватской
[552].
Глава 6
Жизнь в Симле
В последующие годы Е. П. Блаватская несколько раз побывала в Симле в гостях у Синнеттов и Хьюмов. Эдвард Бак в своём произведении «Симла, прошлое и настоящее» утверждает, что Хьюм, бывший секретарь правительства и основатель Национального Конгресса Индии, был «незаурядной личностью с выдающимися способностями и интеллектом», «при этом не лишён изрядной доли эксцентричности, присущей многим гениям». Дом Хьюма, Ротни-Кастл, находился высоко на холме Джакко и был одним из двух прекраснейших зданий в Симле. Добраться до него было непросто, но это того стоило, поскольку с холма открывался «превосходный вид на заснеженные вершины Тибета». По словам Бака, Хьюм был известным орнитологом: «Множество видов птиц, неизвестных науке, были обнаружены им лично или его помощниками. Все образцы доставлялись в Ротни-Кастл и в особом порядке развешивались в застеклённых ящичках по стенам комнаты, используемой в качестве музея». Однако Бак отмечает, что, став теософом, Хьюм «разослал всем помощникам телеграммы с указанием прекратить работу и больше не стрелять птиц… поскольку новые убеждения запрещали ему отбирать чью-либо жизнь…»
[553]
Хьюм стал президентом Эклектического теософского общества в Симле. В ответ на письмо с вопросом о существовании теософских адептов и пользе их деятельности он написал:
Мне известно теперь, что Братья существуют, но все доказательства, которые у меня есть, носят субъективный характер и, стало быть, бесполезны для всех, кроме меня самого. Если только Вам не покажется достаточно убедительным тот факт, что я, будучи здесь, в Симле, нахожу на своём столе письма от одного из них, моего непосредственного учителя. При этом я живу один, а госпожа Блаватская, полковник Олькотт и все их чела находятся на расстоянии нескольких тысяч миль от меня…
Что касается пользы, принесённой Братьями мне и другим людям… если основание Теософского общества кажется Вам благим поступком, то это лишь одно из множества добрых деяний, совершённых Братьями для других людей. И если Вы сочтёте, что для меня было полезным отвернуться от мирских желаний и целиком посвятить себя стремлению творить добро для других, думаю, мы можем согласиться с тем, что Братья принесли мне пользу
[554].
Когда лондонская газета «Сэтедей Ревью» назвала Блаватскую «беспринципной авантюристкой», Хьюм написал в её защиту длинное письмо, которое издание отказалось публиковать. Ниже приведён отрывок из него:
Правильно ли называть авантюристами людей, которые не только ничего не зарабатывают на деле всей своей жизни, а, напротив, вкладывают в него каждый фартинг, который им удаётся сэкономить из своих личных доходов? Если нет, то полковник Олькотт и госпожа Блаватская уж точно не авантюристы, поскольку, по моим сведениям, они потратили на Теософское общество более 2000 фунтов сверх его общей выручки. Деловые книги общества регулярно проверяются, печатаются и публикуются, так что каждый желающий может с ними ознакомиться и удовлетворить своё любопытство
[555].
Елена Петровна впервые побывала в Симле осенью 1880 г., проведя шесть недель в доме Синнеттов – «Брайтленде». Значительная часть приписываемых ей феноменов описана Синнеттом в его первой книге «Оккультный мир», которая произвела сенсацию в Англии. Описание двух феноменов, приведённое ниже, было сделано Олькоттом четвёртого октября, на следующий день после того, как они имели место. Позже оно было отправлено в Бомбей Дамодару, который рассказал о случившемся другим членам общества. Каким-то образом газета «Таймс оф Индия» добыла копию отчёта и опубликовала его, к огромному замешательству всех участников:
Вчера феномены госпожи Блаватской проявились самым ярким образом. Утром она отправилась на пикник с четой Синнетт, майором Хендерсоном, господином Саидом Махмудом (окружным судьей Рай-Барели), госпожой Рид из Аджмера и мной. Пикник решили устроить в лесу около «Брайтленда», до которого нам пришлось идти пешком около 3–4 миль. Она (Блаватская) никогда до этого не бывала в Cимле, но уверенно указывала нам путь, описывая небольшую мельницу. Однако Синнетты, майор Хендерсон и даже джампани (местные носильщики) утверждали, что никакой мельницы там не было. Она также упомянула маленький тибетский храм, который якобы находился рядом с мельницей. Мы дошли до места, которое она описывала, и действительно нашли там мельницу – было около 10 часов утра. Мы расположились в тени, а слуги тем временем приступили к сервировке закусок. Господин Махмуд решил присоединиться к нам уже после того, как вещи были упакованы в корзины. Поэтому, когда мы захотели попить чаю, выяснилось, что для него нет чашки и блюдца. Кто-то попросил госпожу Блаватскую добыть их с помощью магии. Она согласилась; некоторое время она оглядывалась, будто искала что-то на земле, а затем попросила майора Хендерсона принести нож и разрыть землю в месте, на которое она указала. Почва в том месте была плотная, пронизанная множеством тонких корней молодого кедра, растущего неподалёку. С трудом пробиваясь через корешки, майор выкопал ямку глубиной около 6 дюймов, когда в земле вдруг мелькнуло что-то белое. Он аккуратно убрал землю и – подумать только! – извлёк чашку, покрытую зелёным, золотым и бирюзовым узором, точно такую же, как другие чашки, которые принесли слуги госпожи Синнетт. Госпожа Блаватская попросила майора продолжить копать; он повиновался, и вскоре из земли показалось блюдце, идеально подходящее к чашке!
[556] Этот сервиз лежал там в земле так же естественно, как камни, и был плотно опутан сетью корешков. Майору даже пришлось перерезать один корень толщиной с мизинец, чтобы достать блюдце.
