Наше общество проповедует всеобщее братство и любовь, но при этом оставляет своим отделениям свободу выбора – принимать друг друга или нет… Почему бы Вам, непримиримой противнице Леймари и доктора Фортина, не основать особое отделение, которое Вы могли бы назвать, скажем, в противовес «Спиритической группе теософского общества» Леймари и «Научной группе теософского общества» доктора Фортина – «Ноологической
[611] группой теософского общества» или вроде того? Нам нужны подобные центры исследований и экспериментов… Каждому найдётся место. Приступайте к работе и не волнуйтесь о других… Палата депутатов одна, но сколько в ней разных партий! Все они работают или думают, что работают (что на самом деле одно и то же) для Франции, в большей или меньшей степени стремясь к её благополучию. А Вы работайте для Истины. И ни один атом Вашей работы не пропадёт даром
[612].
Анна Бонус Кингсфорд (1846–1888)
В декабре Елена Петровна заболела и пришла на ежегодный съезд ТО в Адьяре на костылях. Позже её состояние ухудшилось, и в начале 1884 г. доктора пригрозили, что, если она не переедет на время в другой климат, жить ей осталось не более трёх месяцев. Поэтому она собралась уехать во Францию в сопровождении Олькотта. У того были дела в Лондоне, где он перед британским правительством отстаивал право Шри-Ланки [в то время Цейлона] на свободу вероисповедания, которого они были лишены в течение нескольких веков. Также он планировал урегулировать возникшие споры, касающиеся Лондонского ТО.
В отсутствие Е. П. Блаватской управляющим «Теософиста» назначили Т. Субба Роу, а также учредили комитет по управлению делами Общества на время отъезда основателей. Главой комитета стал доктор Франц Гартман, который прибыл в Мадрас из Соединённых Штатов в декабре и пробыл в Адьяре более года.
Гартман родился в Баварии в 1838 г., будучи молодым врачом, эмигрировал в США и стал гражданином этой страны. В то время спиритуализм находился на пике популярности, но Гартман не испытывал к нему интереса, считая его мошенничеством, до тех пор, пока не увидел собственными глазами несколько поразительных сеансов. Вот что он пишет в автобиографии:
Когда я находился в полнейшей растерянности и уже отчаялся разузнать что-либо определённое об этих явлениях, ко мне в руки попал номер «Теософиста». В нём была статья о семеричной природе человека [в теософии это обычно называется принципами человека]. Для меня это было откровением, ключом к загадкам, который я так долго и безрезультатно искал. Я был так воодушевлён этим открытием, что с того времени моим самым страстным желанием стало лично познакомиться с мадам Блаватской, чтобы узнать от неё о других тайнах жизни и смерти
[613]. [Гартман написал ей письмо и получил ответ от Олькотта с приглашением приехать в Адьяр.]
В первый же день после того, как я прибыл в Адьяр, я получил неожиданное подтверждение способностей мадам Блаватской. Когда я зашёл в её комнату, она сидела за столом и что-то писала. Не желая её беспокоить, я сел возле окна и задумался об одной даме, моей давней подруге, которая за несколько лет до этого умерла в Галвестоне. Мне было интересно, что сталось с её «принципами». Я заметил, что мадам Блаватская перевернула страницу и рассеянно смотрит вдаль с отсутствующим видом, будто бы поигрывая карандашом. Затем она подала мне листок. Он содержал ответ на мой вопрос в виде изображения тела моей знакомой, распростёртого на земле. Рядом стоял элементал и смотрел на то, как её астральная душа покидает тело. На рисунке была изображена радуга как символ перехода её духа в высшие сферы.
[Гартман добавил, что] часто получал доказательства существования оккультных сил с помощью Е. П. Блаватской
[614]… но самым удивительным из всех феноменов для меня стал тот факт, что я оказался способен писать для «Теософиста» статьи на оккультные темы и без какой-либо предварительной подготовки выступать с открытыми лекциями, которые нашли заинтересованных и благодарных слушателей в Индии и впоследствии в Америке, Германии и Италии, хотя до своего приезда в Индию я никогда не читал открытых лекций.
Позже Гартман писал научные работы о метафизике. Особую известность ему принесла «Жизнь Парацельса»
[615].
Одной из задач комитета по управлению было наблюдать за деятельностью двух сотрудников – супружеской пары, Эммы и Алексиса Куломбов – которые жили при ТО, сначала в Бомбее, а теперь в Мадрасе. Эмма была экономкой, а Алексис – искусным плотником и вообще мастером на все руки. Перед тем как приехать в Индию, они некоторое время жили на Цейлоне, где нищета вынудила их обратиться за помощью к Елене Петровне. Она знала Эмму ещё со времён путешествия в Каир, когда сама находилась в бедственном положении после крушения корабля у берегов Греции. И поскольку мадам Куломб, в то время мисс Каттинг, любезно помогла ей, со стороны Е. П. Блаватской было вполне естественно ответить ей тем же.
В 1884 г., когда Блаватская и Олькотт находились в Европе, комитет по управлению уволил супругов Куломб за постыдный поступок, а именно злоупотребление средствами Общества. Вне себя от ярости Куломбы подались к христианским миссионерам в Мадрасе. Через некоторое время миссионеры объявили о признании Куломбов в том, что они помогали Е. П. Блаватской производить ложные феномены. Мадам Куломб также заявила: ещё во время знакомства с Блаватской в Каире она поняла, что последняя не отличается высокими моральными принципами. Однако в 1879 г., проживая на Цейлоне, мадам Куломб с воодушевлением защищала Елену Петровну от нападок прессы, написав в местную англо-индийскую газету «Таймс» (5 июня 1879 г.) следующее письмо:
Я не знакома с другими членами Теософского общества помимо мадам Блаватской. Эту даму я знаю уже восемь лет и должна признаться, что не могу сказать о ней ничего дурного. Мы жили в одном городе, и она, напротив, считалась одной из умнейших женщин нашего времени. Мадам Б. – музыкант, лингвист, художница, писательница, и я могу подтвердить, что очень мало женщин и в действительности мало мужчин обладают таким обширным багажом знаний, как мадам Блаватская
[616].
