Поскольку Е. П. Блаватская и Олькотт были заняты приготовлениями к путешествию в Европу, им некогда было думать о проблеме с Куломбами. Они покинули Индию 20 февраля 1884 г. в сопровождении слуги Елены Петровны, Бабулы, и нескольких индусов, в том числе Мохини. Отплыв из Бомбея, 12 марта они прибыли в Марсель.
Глава 11
Поездка в Европу
В 1884 г. Блаватская и Олькотт провели в Европе семь месяцев, которые были наполнены не тишиной и покоем, как советовали доктора, а скорее напряжённой деятельностью, в результате которой Теософское общество укрепило свои позиции и даже стало модным в интеллектуальных кругах. Оба его основателя пользовались большим спросом, где бы ни находились. Третий основатель общества, Уильям К. Джадж, по пути из Америки в Индию задержался во Франции и провёл там несколько месяцев с Еленой Петровной, как она говорила, «по приказу учителя, чтобы помогать мне в работе над „Тайной Доктриной“»
[617].
Сойдя на берег в Марселе, Е. П. Блаватская и Олькотт провели неделю в Ницце в гостях у леди Кейтнесс (герцогини де Помар), в замке Тиранти, который был одной из её резиденций. Испанка по происхождению, она вышла замуж за герцога де Помара, а после его смерти – за графа Кейтнесса. После смерти второго мужа она переселилась в Париж, где основала Société Théosophique d’Orient et d’Occident.
Из Ниццы Е. П. Блаватская с Олькоттом отправились в Париж, где их встретили Джадж и Мохини. Все четверо остановились в доме № 46 по Рю Нотр-Дам де Шан, который им любезно предоставила леди Кейтнесс. Это место стало штаб-квартирой Елены Петровны на всё время пребывания в Париже.
«Миссия теософов в Европе привлекла к себе внимание ведущих печатных изданий, – отмечает Майкл Гомес. – 1 апреля в газете Викто́ра Гюго „Раппель“ появилась статья на три колонки о распространении теософии, назавтра за ней последовал „Тан“. 21 апреля „Матен“ опубликовал статью на половину колонки о встрече теософов со всех частей света в Париже».
В тот же день парижская газета «Инглиш Монинг Ньюс» взяла интервью у Е. П. Блаватской и объявила о грандиозном приёме, который состоится в её честь 10 мая в роскошном особняке леди Кейтнесс в квартале Парижа Фобур Сен-Жермен
[618].
Джадж написал Олькотту, который уехал в Лондон вскоре после прибытия в Париж:
Скоро Соединённые Штаты снова заговорят о Вас и о ней. У Т. Чайлда, который пишет для нью-йоркской «Сан» по колонке в неделю, на сегодня назначена встреча, и корреспондент «Чикаго Трибьюн» тоже попросил уделить ему время
[619].
Елена Петровна проводила в разных домах Парижа встречи с беседами, суть которых раскрывается в книге леди Кейтнесс «Загадка веков»
[620].
В Лондоне Олькотт организовал собрание ТО седьмого апреля с тем, чтобы выбрать новых членов правления и уладить конфликт между фракциями Кингсфорд и Синнетта. Елена Петровна была приглашена на собрание, но отказалась
[621]. Накануне вечером, в Париже, Е. П. Блаватская и Джадж предавались воспоминаниям о времени, проведённом в Нью-Йорке. На следующий день Джадж написал Лоре Холлоуэй, своей подруге из Нью-Йорка:
Когда мы сидели, я почувствовал давно знакомый сигнал послания от Учителя и заметил, что Е. П. Блаватская прислушивается. Она сказала: «Джадж, Учитель просит меня угадать самое непредсказуемое указание, которое он мог бы дать нам сейчас». Я предположил: «Сделать миссис Кингсфорд президентом лондонской ложи?» – «Попробуйте ещё раз», – сказала она. «Чтобы Е. П. Блаватская отправилась в Лондон?» На этот раз я оказался прав, он приказал ей сесть на экспресс, который отправлялся в 7:45, и указал точное время его остановок на разных станциях и время прибытия в Лондон. У нас в доме не было расписания поездов, но все данные им сведения оказались правильными. Ей ужасно не понравилось это указание, и, учитывая её слабое здоровье и грузную фигуру, могу ручаться, это была кошмарная поездка. Однако вчера вечером я отвёз её на станцию и смотрел, как она уезжает на поезде с маленьким саквояжем. У этой поездки какая-то особая цель, иначе она могла бы поехать с Олькоттом…
Она всё время повторяла, что не знает, зачем ей приказали ехать, ведь лондонские теософы подумают, что, сперва отказавшись, она затем приехала лишь ради эффектного появления. Олькотт же, увидев её, наверняка с трудом удержится от ругательств. Но положение в Лондоне серьёзное, и, возможно, они хотят, чтобы Е. П. Блаватская продемонстрировала там феномены и всё разрешилось благополучно. Итак, я остался один в этом доме и собираюсь немного поработать над книгой [ «Тайной Доктриной»]
[622].
К тому моменту, когда Елена Петровна прибыла в Лондон, выборы уже завершились, миссис Кингсфорд была в ярости, узнав, что вместо неё президентом стал мистер Финч, Синнетт занял пост вице-президента, а казначеем назначили Франческу Арундейл. Атмосфера накалилась. Британский священник Чарльз Ледбитер, недавно вступивший в Общество, описывает то, что произошло дальше:
…Вдруг дверь напротив нас стремительно распахнулась, и дородная женщина в чёрном вошла и села на дальнем конце нашей скамьи. Несколько минут она внимала препирательствам на трибуне, а затем начала всем своим видом выражать нетерпение. Поскольку никаких изменений не намечалось, она вскочила с места и командным голосом выкрикнула всего одно слово – «Мохини», а затем вышла за дверь в коридор. Величавый и степенный Мохини молниеносно промчался по этой длинной комнате и, добежав до коридора, тут же распростёрся у ног женщины в чёрном.
Многие в смятении поднялись с мест, не понимая, в чём дело, но в следующее мгновение сам мистер Синнетт поспешил к двери, вышел, обменялся с кем-то парой слов, снова зашёл, и, стоя у дальнего конца нашей скамьи, произнёс роковые слова: «Позвольте представить Лондонской ложе госпожу Блаватскую». Того, что случилось дальше, не описать словами; членов общества охватил дикий восторг и вместе с тем священный трепет, они окружили нашу великую Основательницу, одни целовали ей руки, другие вставали перед ней на колени, несколько человек истерически рыдали
[623].
