Из всех сотрудников Адьярского ТО Олькотт меньше всего был склонен подозревать Куломбов, поскольку был с ними в хороших отношениях. Кроме того, они работали усердно и без нареканий. Пятого апреля, когда Олькотт вместе с Мохини ехал поездом из Парижа в Лондон, к нему загадочным образом попало письмо от одного из Учителей:
Не удивляйтесь новостям, которые можете получить из Адьяра, и не расстраивайтесь. Вполне вероятно – хоть мы и пытаемся предотвратить это, насколько нам позволяет Карма – что вас ожидают большие неприятности в Обществе. Под вашей крышей годами жила предательница и недруг, а миссионеры только того и ждут, чтобы извлечь пользу из любых сведений, которые им предложат. Готовится заговор. Её разозлило появление мистера Лэйна Фокса и власть, которую вы дали комитету управления
[670].
В то же время в Индии 26 апреля другое письмо непостижимым образом настигло доктора Гартмана, главу комитета управления:
На протяжении вот уже некоторого времени эта женщина ведёт дипломатические подготовительные переговоры с врагами нашего дела, миссионерами. Она надеется получить от них более 2000 рупий, если поможет им разрушить или хотя бы навредить Обществу, подпортив репутацию его основателям. Отсюда и намёки на «люки» и хитрости. Более того, при необходимости люки обязательно найдутся, поскольку их постепенно подготавливают… Всё, что я Вам только что рассказал, храните в строжайшей тайне. Не давайте ей повода подозревать, что вы всё знаете, но, если хотите услышать мой совет, будьте благоразумны. И всё же действуйте без промедления
[671].
Комитет отреагировал не сразу, но предпринял при этом крайние меры. Судебное разбирательство состоялось 14 мая, в ходе которого Куломбам предъявили обвинения в ряде проступков, включая шантаж, вымогательство, поклёп и злоупотребление средствами Общества. Поскольку обвинения были неоспоримы, супругов выгнали
[672]. Комитет возликовал, наконец избавившись от докучливой пары, однако униженные и горящие жаждой мщения, Куломбы направились прямиком в распростёртые объятия христианских миссионеров.
Пишет Р. А. В. Моррис:
Миссионеры добились желаемого. Окружённые ореолом господствующей расы, они убедили себя, что брахманизм как вероисповедание «низшей» расы является малоценной религией, которая с течением времени будет неизбежно вытеснена христианством. Соответственно, когда группой европейцев [и одним американцем] был учреждён журнал «Теософист» и основано активное движение за возрождение местных религий в их первозданной чистоте, миссионеры почувствовали угрозу своему расовому и религиозному превосходству и тут же прибегли к тактике очернения репутации своего ведущего оппонента с тем, чтобы вытеснить с поля её саму и её Общество
[673].
Фактически комитет управления был в шаге от того, чтобы выгнать Куломбов несколькими неделями ранее, но воздержался, получив следующее письмо от К. Х.:
До тех пор, пока чувство справедливости не развито в совершенстве, предпочтительнее совершить ошибку, оказав милосердие, чем допустить малейшее проявление несправедливости. Мадам Куломб – медиум, а потому не несёт ответственности за многое из того, что она делает и говорит. В то же время она добрая и щедрая. Если правильно вести себя с ней, она может стать хорошим другом. У неё есть слабости, но их пагубное влияние можно преуменьшить, повлияв на её разум дружеским, доброжелательным отношением. Её натура медиума может оказаться очень полезной, если правильно её использовать. Посему я желаю, чтобы она продолжила заниматься ведением хозяйства, при этом комитет управления, разумеется, должен тщательно контролировать её и следить за тем, чтобы она не допускала лишних трат. Общество нуждается в реформах, которые куда проще провести, если сотрудничать с мадам Куломб, а не противостоять ей… Покажите это мадам К., и тогда она согласится объединить усилия с вами
[674].
Когда комитет приказал Куломбам уйти, супруги заявили, что не сдвинутся с места, покуда не вернётся Елена Петровна. Тогда комитет телеграфировал ей в Париж, спросив её согласия. Судя по всему, она неохотно согласилась, поскольку отправила Куломбам следующую телеграмму: «Мне жаль, но вы должны уйти. Желаю всех благ»
[675].
* * *
Сразу после изгнания Куломбов комитет получил доступ в комнаты на втором этаже штаб-квартиры и пришёл в ужас от того, во что их превратил Алексис Куломб
[676]. Из Лондона по поручению Олькотта и Е. П. Блаватской вернулся Джадж и провёл подробное расследование. В спальне Елены Петровны он обнаружил непроделанную до конца дыру в стене, отделяющей спальню от соседней с ней приёмной и построенной год назад библиотеки. Сбоку от приёмной находился киот, в котором хранились изображения индийских учителей Е. П. Блаватской и сувениры периода её жизни в Тибете. Это была коллекция разнообразных аппортов (в области психических исследований этот термин часто используется для обозначения предметов, феноменальным образом перенесённых из одного места в другое). Совершенно очевидно, что Алексис Куломб намеревался вывести отверстие прямо за киотом, поскольку супруги утверждали, что помогали Блаватской в демонстрации фальшивых феноменов, и один из них передавал предметы или письма в киот через дыру.
Куломбу не хватило времени на то, чтобы расширить отверстие до нужного размера. Джадж сказал, что оно было проделано совсем недавно, судя по обтрёпанным краям отверстия с торчащей дранкой и кусками штукатурки на полу. В спальне Куломб поставил шкаф с фальшпанелью, который скрывал дыру в стене. Джадж пишет:
Но панель была слишком новой, чтобы исправно работать, и её приходилось толкать с силой. Она была не обстругана, не смазана и на ней не было потёртостей. Его уволили, не дав закончить начатое. В помещении на лестнице он также приладил ложную панель… Она была грубо обработана и открывалась только с большим усилием при помощи деревянного молотка. Ещё одну такую панель он поместил в передней… Чтобы открыть её, мне понадобились деревянный молоток и напильник. Все эти вещи были обнаружены и исследованы в присутствии множества людей, тотчас же записавших свои показания в книге, которую я специально подготовил для этого, и которая сейчас находится в штаб-квартире.
