Онлайн книга «Двадцать пять лет на Кавказе (1842–1867)»
– Слушаю, ваше превосходительство, постараюсь исполнить.
Я вышел из палатки генерала Б. в каком-то состоянии восхищения. Вот так поручение, вот когда представляется случай совершить подвиг, о котором напишут, напечатают, будут везде говорить; пожалуй, высший Георгиевский крест дадут!.. Я не знал, как и дождаться вечера и пробития зари, чтобы приступить к исполнению.
Однако мечтам моим не суждено было сбыться. Еще засветло прибыли в лагерь два посланных майором Лыковым туземца с известием, что он недалеко, везет транспорт с сухарями и скоро будет; ему тотчас послали навстречу роту, и часов в девять вечера вся колонна прибыла в лагерь к общей большой радости отряда, уже пять-шесть дней остававшегося без хлеба. Оказалось, что промедление произошло отчасти вследствие дурных распоряжений, медленности в сборе вьючного (черводарского) транспорта, отчасти по совершенной неспособности Лыкова к мало-мальски самостоятельному действию, по непривычке чем-нибудь распоряжаться. Он всего боялся – и неприятеля, и беспорядков в колонне, и ответственности за какой-нибудь потерянный вьюк сухарей, везде ему представлялась опасность, он терялся, то двигался, то останавливался, и переход его продлился двумя-тремя днями более, чем бы следовало.
Между тем в отряде вместе с недостатками продовольствия продолжалось совершенное бездействие и распространилось общее неудовольствие на генерала Б. и весь его штаб. На порицания, насмешки и критику не скупились. В числе артиллерийских офицеров был некто штабс-капитан Гранкин, отличавшийся замечательным импровизаторским стихотворным талантом: за стаканом вина он мог часами говорить стихами, всегда очень складно и всегда кстати. До сих пор помню отрывки целой «поэмы», которую он импровизировал в один вечер в палатке одного из офицеров Грузинского гренадерского полка перед собравшейся компанией. Поэма была у меня списана с одного из ходивших по рукам экземпляров, но, к сожалению, затерялась, и я должен ограничиться отрывками на память.
Вот начало:
Далее, описывая движение отряда 21 июня к аулу Богнада, Гранкин продолжал:
Здесь не помню нескольких строф, а затем заключение:
И так далее в этом роде, все очень верно и метко.
В другой раз как-то сидели мы несколько человек в палатке, дождь лил не переставая, все мокро, в лагере грязь невылазная, сухарей давно нет, солдаты болеют, тоскливое желчное настроение обуяло всех, в эту минуту входит вестовой звать Гранкина в отрядный штаб «ракету вечернюю пущать». «А, в штаб, – говорит, вставая, наш импровизатор, – хорошо»:
Не помню продолжения этого обращения к генералу Б., но в заключении были приблизительно следующие строки: