Барнаби проснулся лишь для того, чтобы упасть в обморок. Я пригнулся, прикрывая голову руками, поскольку подземные толчки обрушили на нас обломки гальки.
– Какого хрена? – Я откашлялся, выплевывая изо рта гравий. Моей первой мыслью было, что андроиды нас продали. Но прошла пара секунд, и в нескольких милях от них послышался шум артиллерийской перестрелки. Вскоре я узнал ответ: звено Б-72 НДС вылетело на восток от базы, пронзая ночное небо длинной струей отработанного реактивного топлива.
Но именно Тим сказал это вслух.
– Русские. – Лицо его посерело от пыли. Как только грохот утих, он начал карабкаться вверх по склону траншеи, скидывая нам на головы еще больше грязи.
– Осторожно, – прошептал я. Знаменитый зеленый туман еще не рассеялся, и голова Тима блестела так, словно была фонарем в лунном свете.
– Они не станут сюда заглядывать, уж поверь мне, только не при раски
[160], которые сейчас пытаются им присунуть, – сказал он. Секунду спустя он выругался и снова опустился рядом со мной.
– Что ты видишь? – cпросил я его.
– Ни хера. Слишком темно. И весь кипеж слишком далеко от нас. – Это были хорошие новости, но почему-то я не слишком обрадовался. Он встал на колени и вытащил из своего рюкзака кейс с дисплеем, взвалив на плечи только припасы. – Оставайся здесь. Я разработаю план нашего отхода. Сейчас они наводнят границу резервными силами.
– Но… – Я разговаривал с пустым местом. Его уже и след простыл.
Мы с Барнаби прижались друг к другу и слушали, как где-то в отдалении идет бой. По крайней мере, до линии фронта было далеко – к тому времени, как шум стрельбы достигал наших ушей, он являл собой лишь эхо. И тем не менее силы Рафиковой шли в наступление – прямо к нам. Должно быть, она совсем отчаялась. Должно быть, она решилась на самоубийство. Она только что объявила войну целой стране, высадившись на территорию НДС с неорганизованными вооруженными силами.
Разве что…
Мой желудок провалился в глубокую яму и достиг кишечника. Разве что ее силы были не такими уж неорганизованными.
Разве что это приманка с подвохом.
Разве что она собиралась запустить питание, подключить свою сеть и превратить десятки миллионов Попрыгунчиков в огромную армию.
* * *
Я погрузил мир в синеву своего рабочего стола и включил визор. У меня было еще одно всплывающее уведомление от Эвалин; уже второе сообщение, которое она пометила как срочное, и, когда я открыл его, возникло большое трехмерное изображение ее усатого кошачьего лица.
– Черт возьми, Траки, – это было первое, что она сказала; она так интенсивно болтала в воздухе хвостом, что я инстинктивно отпрянул, и только потом вспомнил, что она была всего лишь голограммой. – Я проверяю почту каждые пять минут и уже начинаю сходить с ума. Пожалуйста, маякни мне и дай знать, что с тобой все в порядке. – Ее кошачьи усы заметно колебались, будто провода, раскачиваемые штормовым ветром. – Блэкаут был вызван чем-то серьезным, и голографический купол, от которого я заряжала нашу солнечную батарею, перестал работать, и поэтому я берегу аккумуляторы. – В канале возникли какие-то помехи, и ее изображение резко исчезло, а затем вновь появилось. – Дай мне знать, что ты уже получил то мое сообщение, хорошо? Я зайду проверить, как только смогу. Мне невыносимо думать о том, что ты, непонятно где, с какой-то ходячей русской бомбой замедленного действия «на хвосте».
«Русская бомба замедленного действия». От этих слов по моей спине побежали влажные струйки ужаса.
Я мгновенно отыскал ее предыдущее всплывающее окно и резко щелкнул на него. Возникла еще одна голограмма с трехмерным изображением Эвалин, где та выглядела еще более нервной: вся ее шерсть встала дыбом.
– Траки, это я. Как видишь. Я очень надеюсь, что ты вскоре увидишь это сообщение. Слушай, я тут думала о Рафиковой и о том, что она тебя изводит. О том, что она всегда умудряется узнать, где ты появишься. Я провела фишинговую атаку на всю ее шабашку (обмен мозгами, серверы разума, подмена, – называй это как хочешь). Надо сказать, вся эта затея дала мне подсказку. – Она вздрогнула. – Короче, я тут подумала, с какой же легкостью она смогла прицепить к тебе одну из своих живых марионеток. Ну, то еcть насколько хорошо ты знаешь компанию, с которой путешествуешь? А что, если один из них нашпигован нервными центрами Рафиковой? Подумай об этом. Будь осторожен. И напиши мне в ответ, ладно?
Она исчезла вместе с флешбэком к теме письма, оставив меня пристально смотрящим на свои входящие сообщения. Я неловко потянулся, чтобы выключить визор. Пальцы онемели. Свинцовый холодок пробежал по всему моему телу.
«Насколько хорошо ты знаешь компанию, с которой путешествуешь?»
Каким же лопухом я был. Ну что за хренотень.
Внезапно я увидел все четко и ясно: Малыш Тим, появившийся, как по волшебству, в тот самый вечер, когда мы прыгнули в скоростной поезд. Тим, аферист, которому никогда не удавалось ничего продать и который рассказывал большую историю о банке семян в Сан-Франциско, в которую не поверил бы даже Соломенный человек. Тим, чей лоб рассекал большой толстый шрам, быть может, от процедуры Соломления, конечно, а может, оттого, что он был подключен к МыслеЧипу™ с момента своего появления.
Время от времени я замечал, что Тим смотрит на меня каким-то странным взглядом. Как будто внутри него был кто-то еще и этот кто-то озирался по сторонам.
– Нам пора, – сказал я Барнаби. Было еще рано, туман только начал сгущаться, но у нас не было выбора. Я был уверен, что Тим улизнул лишь затем, чтобы обрушить на наши головы чертову тучу русских. – Нам пора идти.
Он вздрогнул.
– Мы не можем сейчас идти. Загрязнение воздуха достаточно сильное. И, кроме того, мы должны подождать, пока Малыш Тим не…
Я схватил его за волосы на подбородке, и он взвизгнул.
– Послушай меня, Барнаби. – Я вспотел от приступа паники, хоть и дрожал от холода. – Ты должен выслушать меня очень внимательно хоть раз в своей жалкой жизни. У меня нет времени тебе объяснять. Но ты должен довериться мне или игра окончится для нас обоих. Ты понял?
Взрыв оставил от коренной породы зубастые глыбы. Cердце бешено колотилось в груди, а я карабкался вверх по склону до тех пор, пока не уткнулся носом в песчаный вал. В последний момент я вспомнил, что надо снять с головы визор: если бойцы на другой стороне демилитаризованной зоны увидят хотя бы отблеск лунного света на моих линзах, они откроют стрельбу и превратят мою голову в распущенную Сыр-косичку™.
Я подождал, пока зеленое облако желчного вида не проплыло над луной, а затем осторожно поднял голову, чтобы прикинуть, какие у нас варианты. Вид был не слишком хорош: тысяча ярдов равнины, усыпанной однородным щебнем, а по другую сторону – десятифутовая бетонная стена и приземистые верхушки штатных сторожевых башен.
